Русские проблемы в английской речи - страница 22
Русское отношение к плохим новостям — полная противоположность американскому. Даже в сталинские годы, когда миллионы людей были мучениками ГУЛАГа, очень многие руководители советских предприятий, наметив уволить подчиненного, задумывались над вопросом, когда и как сказать ему о своем решении. Это, к примеру, никогда не делалось под Новый год, что является заурядным событием в Штатах. Получая известия о смерти родственника на войне, члены русской семьи обычно решали, кому и когда сказать об этом в первую очередь — его матери, жене или детям. В повести Л.Н.Толстого «Смерть Ивана Ильича», являющейся прекрасной иллюстрацией одного из самых стойких русских обычаев, никто из близких героя не говорит ему открыто о том, что он обречен. Когда врач в России ставит своему пациенту смертельный диагноз, он сначала сообщает свое мнение родным больного, а они, как правило, хранят это в секрете от «приговоренного».
На фоне России, где сочувствие и сострадание к страждущим и обремененным веками играли решающую роль в создании общественной атмосферы, американское отношение к несчастьям других людей выглядит небольшим и бледным пятном.
Современный «позитивно мыслящий» американский оптимист никогда не испытывал таких бед, выпавших за короткий срок на долю русского народа, как революции, голод, сталинские чистки и немецко-фашистская оккупация значительной части страны. Для жителя США неудачи — нечто краткосрочное и преходящее: better luck next time («не повезло сегодня, повезет завтра»). Это относится и к работе, и к личной жизни. Вас уволили, ну и что из этого? Найдете другую работу — более интересную и высокооплачиваемую. Развелись после неудачного брака — это вовсе не трагедия. Пословица гласит: второй брак лучше первого. Короче говоря, в Америке неудачник (loser) вообще не вызывает такого сочувствия, как в России.
Разница в отношении американцев и русских к сочувствию и состраданию прямо выражается в семантике их языков. Если буквально перевести на английский такие восклицания, как «Ах ты бедненький!», «Бедная моя!», «Бедняжка!», которыми сердобольный русский человек утешает попавшего в беду, то, будь на месте последнего американец, слова утешителя нанесли бы удар по его самолюбию. Ни один американец не хочет, чтобы его считали «бедненьким». У русского человека на этот счет совершенно иной взгляд и своя лексика, которая содержит в себе целый ряд словообразований, труднопереводимых на английский.
Что есть, на самом деле, в очень распространенном слове «бедняжка»? Оно выражает не просто сочувствие, но и личное сострадание. Попробуйте перевести буквально фразу о «бедняжке» как You poor one — она становится не только ошибочной, но и бессмысленной потому, что оттенок сострадания может не утешить, зато способен унизить или разозлить американца. (Кроме того, будет правильно вместо one употребить в английском языке thing: You poor thing — да, именно thing!) Уж если утешать человека в Штатах, то лучше сделать это немножко иначе, одновременно и приободрив его — You poor thing! But I’m sure you’ll manage / come through this all right / be fine («Уверен, ты справишься с этим / все будет хорошо» и т.п.). По мнению американцев, бедняжка, который собирается «поплакаться в жилетку» друзьям, «должен взять себя в руки» (he’s got to get his act together), ибо «успех порождает успех» — success breeds success, — а от нытья нет никакого проку.
Психологически тяжелое наследие России ощущается в ее языке и вне лексики. Больше всего это нашло отражение в огромном количестве негативных конструкций, которые всегда занимали большое место в русском языке, но их роль значительно выросла в советскую эпоху. Именно тогда в стране возник изощренный бюрократический жаргон, утверждавший целую систему поступков и типов поведения, за которые полагались наказания или поощрения. При тоталитарном советском режиме, когда общество жило под спудом страха, люди из поколения в поколение наталкивались повседневно на длинный ряд ограничений и запретов, воспринимавшихся как назойливые, но хорошо знакомые, привычные обороты и расхожие фразы. Поначалу страшные, они постепенно становились скучными и потеряли свою остроту, превратившись в речевые штампы, которые обретают свой устрашающий смысл лишь в том случае, когда их буквально переводят на английский с целью напомнить о советском прошлом за рубежом. Понятно, что в таком случае старые советские запреты и ограничения способны вызвать в англоязычных странах неприязнь к России.
