Русские идут! - страница 183

– Что-то ты не думал о праве, когда чужаков высаживал на этой земле!

– Все равно! Пусть разбирается суд! Я приму заслуженное наказание...

Пивнев бросил коротко, уже явно теряя интерес к разговору:

– Вот что, Дмитрий Геннадиевич. Ты примешь легкую смерть. Это самое большее, что я тебе обещаю. Как коллеге!

Тяжелые танки, выстроившись полукругом, вздрагивали от выстрелов, дергались, покачивались, из огромных пушек полыхало короткое злое пламя, тут же на миг расцветало багровым цветком на стене, обрушивая огромные пласты, а когда снаряды исчезали в проемах окон и дверей, слышно было, как там тяжело грохало, блистал багровый огонь. Черный дым потек из окон струйками, как горячая смола, сползал по стенам до самой земли, затем из всех окон стремительно и весело вылетели снопы длинных искр, будто в здании подожгли бочки с фейерверками.

Пивнев бросил озабоченно:

– Уваров, вести плотный огонь по всем выходам. Нам не нужны ни пленные, ни выжившие.

Уваров взглянул с испугом. Переспросил:

– А если кто выскочит... с белым флагом?

– А в Россию он вскочил с белым флагом или с автоматом?

– Да, но... Слушаюсь!

Он козырнул и повернулся выполнять, а Пивнев бросил горько, скорее, для себя самого, чем для молодого офицера:

– В нашей стране полно дряни, любую сволочь сделают героем!

По голове чиркнуло горячим. Фуражка слетела, горячий воздух зашевелил взмокшие волосы. Мелькнула мысль, что надо бы укрыться, но не мог сдвинуться с места, откуда так хорошо смотреть на окутанное взрывами здание. А если прислушаться, отсюда в перерывах между взрывами можно различить крики и стоны коммандос.

Вдруг из окона второго этажа вниз головой выпрыгнул человек, перекувыркнулся в воздухе, на землю упал красиво на согнутые ноги и чуть боком, завалился, распределяя тяжесть натренированного крупного тела в бронежилете, перекатился, пружинисто вскочил на ноги и, пригибаясь, бросился к подбитому танку.

Пивнев встретил его с пистолетом в руке:

– Хальт!

Коммандос замер, глаза испуганные, но не сколько от направленного на него пистолета, а от генеральских погон на плечах человека с пистолетом. Он был почти на голову выше Пивнева, лицо суровое, в серых полосах защитной краски, глаза цепкие, и даже застывший он был страшен, ибо мог в любой миг взорваться каскадом быстрых смертоносных движений.

– Я, – сказал он по-русски, хотя и с сильным американским акцентом, – я сдаюсь!

Судя по его виду, он приготовился упасть лицом вниз, закинуть руки за голову, сесть на корточки – все, что прикажут, в каждой армии и полиции свои методы, но Пивнев грозно прикрикнул:

– Стой, где стоишь!

– Я сдаюсь! – повторил тот на всякий случай. – Вашим властям!

– А кто сказал, что мы берем тебя в плен? – удивился Пивнев. – Мы тебя на свою землю не звали... с оружием в руках.

Тот, начиная беспокоиться, вскинул руки выше, показал пустые ладони:

– Но Женевские соглашения...

– Засунь их себе в задницу, – посоветовал Пивнев. – У нас нет войны. Вы просто бандиты с оружием. И поступаем, как с бандитами...

Тот знал, как поступают с бандитами: арестовывают, читают им перечень прав, затем одевают наручники и вежливо провожают в комнату ареста, где те имеют право на один звонок, затем подают горячий кофе, бутерброды...

Пивнев крепче сдавил рукоять пистолета, готовясь к отдаче:

– Не бойся, – сказал он мрачно, – всего одна пуля. В лоб. Даже не почувствуешь.

Глаза того расширились, он не понимал, как можно так глупо шутить, и тут палец русского генерала начал двигаться... Коммандос стремительно метнулся навстречу, в доли секунды пролетел по воздуху два-три метра, руки вытянуты вперед для смертельного захвата, нога согнута для удара... Пивнев нажал курок. Голова американца даже не дернулась, он обрушился на то место, где только что стоял человек с генеральскими погонами, ноги подломились, и он упал грудой еще теплого мяса и горячего железа.

Из КП непрерывно трещали яростные пулеметные очереди. Глухо и страшно били гранатометы, свирепые ракеты вылетали из окон и били по видимым только из КП целям.

Пивнев сказал угрюмо:

– Очко екнуло?..

Самолет плыл над бескрайними просторами лесов, где как чувствовал Рэмбок, не ступала нога человека. Эту землю знали разве что по фотосъемкам из космоса. Велика эта странная страна, чудовищно велика...