Когда я подбегал к выходной двери, десантник, которого я звезданул бедной жабой, внезапно зашевелился, застонал. Его рука замедленно двинулась к голове, но отыскал ее только со второй попытки. Глаза с трудом нашли меня, направленный ему в лицо пистолет он игнорировал:
– Чем ты меня саданул?
Он оглядывался совсем обалдело. Похоже, на занятиях ему объяснили, что бить будет только он, а остальные будут падать и жалобно вопить.
– Жабой.
Он пробормотал, перекашиваясь, словно отражение в кривом зеркале:
– Ничего себе жабы пошли... Я уж думал, граната рванула. А что же случилось с нашими каратэ, кун-фу?
– То же, – объяснил я любезно, – что и с дзю-до, джиу-джитсу, кетчем. Парень, ты вляпался в плохое дело.
Он смерил меня все еще мутным взглядом, но когда его глаза скользнули по моей разбитой скуле, в глазах появилось сомнение:
– Я видел вас по телевизору. Или то были не вы? Вы из команды президента. Наверное, начальник охраны?
– Меня захватили и привезли сюда как пленника. Значит, здесь измена.
– Ого!
– Выбирай, – предложил я. – Либо я тебя свяжу и оставлю здесь... убивать не буду, так что выбирать можешь свободно... либо ты уходишь со мной. Честь ладно, но спасешь хотя бы шкуру.
Взгляд его чуть прояснился, хотя весь перекашивался от боли в голове. Похоже мозги у него все же были, иначе что там сотряснулось.
– Особые агенты зря не убивают, – пробормотал он, – так что я не из страха... Просто это похоже, как тогда ГКЧП... я пацаном бегал защищать Белый Дом... Что прикажете делать, сэнсэй? Или лучше вас по званию?
– По званию не нужно, – торопливо сказал я, он понимающе кивнул, явно расценил как сверхвысшую группу секретности, – водить, надеюсь, умеешь?
– Первый класс!
– Подгони-ка вот тот газик, – велел я. – Дело сделано, надо убираться.
Он оглянулся, но в доме было тихо. Плотно заделанные окна не пропускали не только воздуха... или газа, но и треска автоматных очередей..
– Погони... не будет?
– Не будет, – успокоил я.
– Понятно, – прошептал он. Посмотрел с боязливым уважением, кивнул робко на мощный автомобиль с черными стеклами, в котором меня привезли.
– Прикажете взять этот?
– Не стоит.
Он осмелился сказать робко:
– У бээмвэ мотор мощнее. Нас догонят. Или будете отстреливаться? Конечно, с вашим умением...
Я отмахнулся с великолепным благодушием:
– Футурология против убийств без необходимости. Они ведь просто работают. Как и мы. Пусть гонятся.
– Но...
– Через две сотни семнадцать метров, – объяснил я снисходительно, – мотор заглохнет. И что бы ни делали...
– Понял, – сказал он виновато. – Они останутся живы.
Да черт с ними, подумал я, нам бы остаться.
Парень быстро завел машину, лихо подогнал к дверям. Я влез на заднее сидение, тяжелый автомат оттягивал руки. Парень озабоченно оглядывался, явно порывался спросить, не ранен ли я, но не мог же я сказать, что просто запыхался, сердце вот-вот выскочит, уже тяжело таскать собственные уши, а тут еще этот автомат, рожок с патронами.
Внезапно далекие ворота начали быстро раздвигаться. По ту сторону стояли два огромных длинных автомобиля, черных, с непроницаемыми стеклами. Я еще смотрел, раскрыв рот, как десантник вжался в сидение, согнулся, как кенгуренок в утробе, и я, опомнившись, тоже вжался как можно ниже.
Автомобили на хорошей скорости подъехали к парадному входу. Все восемь дверей двух подъехавших машин открылись быстро и одновременно. Выскочили четверо, зорко и настороженно огляделись. Я чувствовал, как их пронизывающие взоры пробежали по мне, щекоча кожу как ядовитыми жвалами сколопендр.
Из машины довольно быстро вылезли еще трое, немолодые, грузные, уверенные в себе мужчины. Такими я раньше представлял министров. Перекинулись парой слов, быстро направились к дому. Телохранители двигались, умело прикрывая со всех сторон, хотя кто бросится с ножом? А от пули снайпера не спасет целая армия телохранителей.
– Очки надо носить, парни, – пробормотал я, видя, что добычу просмотрели. – А если стесняетесь, то линзы...
Один из телохранителей, то ли слишком подозрительный, то ли получив такой наказ, вдруг направился к нашему автомобилю. Я наблюдал за ним краем глаза:
