А может быть, присесть, осмотреться, одуматься? Вот материалец, подбрасываемый Д. И. Иловайским через столетие: корневая основа «Иг» присутствует и в северо-германских и в финно-угорских языках, восходя к каким-то промежуточным стадиям от ностратической языковой общности к современным языковым семьям – нет ли тут свидетельства смены династии: «ИГов норманнских» сменили «ИГи угорские», или уж совсем точно «Ингварей» оттёрли «Игори»?…Занятно, что воюя с болгарами, Святослав как-то очень легко дружился с венграми – и никак не отличался от них своим гуннским оселедцем, кроме числа: венгерские вожди носили их три; впрочем, есть свидетельства, что и Святослав имел их два, как и его Родовой Двузубец…
Итак, я достаточно прошёлся по двум первым столетиям древнерусской истории, имея проводником ПВЛ Лаврентьевского списка; многократно натыкаясь на необозначенные сюжеты или возникающие вдруг из невозмутимой гладкости текста распутья и недоумения, а то и очевидные оборванные тупики – всё более вынуждаемый обращаться к внешнему знанию, уподобляясь… Кому? Сыщику, изобличающему и излавливающему изворачивающегося лгущего преступника; всё более убеждающегося «Ничему и никому нельзя верить»? … Нет, коллеге-археологу, отыскивающему затерянный в дебрях город, а то и пытающемуся разобраться в его стёртых контурах; который должен, есть – вот они: но что значат донесённые молвой от них слова? И принуждённый лопатой и аэрофотосъёмкой искать и доставать через настоящее прошлое, зная, что город есть уже и в той молве…
ПВЛ исторический источник особого рода: удивительно переотложенные, притёртые, обтёсанные в прямое значение сюжеты всё время покрывают нечто более значительное, чем открываемая частная истина или обман, всё время глубже, чем представляющийся настоящим ландшафт.
Столь непостоянная, неосновательная в ближайшем восприятии, она оказывается несущей материалы для куда как более простёртых и дальних постижений.
Обратите внимание, все самые глубокие и вызывающие теории последних десятилетий возникали не из противопоставления, а из следования ПВЛ.
Её утверждение «славянов из Норик» стало исходным опорным пунктом лингвистически обоснованной теории О. Н. Трубачёва о дунайской прародине славян, и сразу в двух диалектных различиях: западной у Балатона и восточной в районе Муреша-Тисы.
Чёткое отделение лехитов, из которых изошли вятичи и радимичи, от поляков и полян, вне внимания и использования В. Седова подтверждает его теорию об исходном «Славянском острове» в южных районах Прикарпатской Польши, который правильнее было бы назвать «Лехитским», может быть в том же отстаиваемом им «треугольнике» Висла – Вислока – Бескиды, откуда они расходились уже в Поляки, Бужане, Вятичи, Радимичи…
Из летописной легенды о прародителях северо-русского населения Словене и Русе К. Цукерман во Франции извлекает теорию о «Русском каганате» середины 9 века с центром в районе современной Старой Руссы; В. Седов в России строит такую же для Средне-Русского водораздела.
Вслед за Б. А. Рыбаковым, который первым начал, пытался начать, читать ПВЛ в обеих её ипостасях, в тексте и подтексте, и обнаружившим в летописном предании об основании Киева в Три Мужа и Одну Даму свидетельство наличия южно-«русской» княжеской династии 7–9 веков – начинают воспринимать как нечто более материальное в свидетельствах новгородских списков о наличия «Вандала, деда Буревоя»; сейчас как отражение мощного вхождения сушей и морем «западных лехитов» – «вендов», установленных археологически для Северо-Западных районов России 8–9 веков – а далее?… Этот пример с новгородско – псковскими материалами, кстати, очень выразителен как Шлиманы-Наоборот: лопатой открывали заново то, что было давно прописано пером – надо бы только уметь читать.
А как много ускользает от обозрения замороченных «остепенённой очевидностью» умов…
Например, Лыбедь, сестра-ведун, плывущая (я всё же видел, что лебеди плавают) перед челном Трёх Братьев в этиологическом мифе об основании Киева – и Перынь, святилище на Волхове, прямо и очевидно отторгающая навязанного ей «Перуна» в том виде, в котором он был насильственно внедрён туда топором на место древне – бывшего божества в 980 году таким недобрым Добрыней, и им же снесённым в 989 году в полное подтверждение: то не бог, то дерево – как святилище она была осквернена и уничтожена в 980 году. Но свидетельством о чём-то из древнейшей поры осталось Созвучие Перынь и Фьёргун, Матери-скалы Тора, германского Перуна, как и производное от кельтского Тараниса…
