— Что с ней, доктор?
— Странный случай… Н-да. Что она пила и ела последние два часа?
— Немного шампанского… И клубнику — много, два полных блюда.
— Понятно. Так я и думал…
— Что?
— У нее аллергия на клубнику. Вы раньше этого за ней не замечали?
— Нет. Она часто заказывала клубнику… Все было в порядке.
— Тем не менее у нее аллергия. Это факт. Клубнику придется исключить из рациона навсегда. Однако странно… Аллергия не возникает неожиданно в столь позднем возрасте. Боюсь, мы имеем редкий случай повышенной чувствительности организма на…
— У нее аллергия только на клубнику? — нетерпеливо прервал врача Оболенский.
— Должен вас огорчить. У нее идиосинкразия к некоторым веществам. Произошедшее внушает опасения, что теперь у «мисс России» может возникнуть аллергия на любые раздражители.
— Какие?
— Какие именно — трудно сказать. Необходимы анализы, стационарное обследование… Я могу порекомендовать…
— Не нужно — Вадим Владимирович поманил доктора за дверь. — Можно вас на пару слов? У меня есть к вам одно предложение… Все случившееся нужно держать в секрете. Особенно от иностранцев… Понимаете?! Мир, понимаете ли, соткан из секретов и тайн, и если разорвать паутину… Пройдемте в мою каюту. У меня есть для вас небольшой презент.
— И как же ты попал на бал? — допытывалась Аня. — В шапке-невидимке?
— Что за фантазии?!
— Но ведь пригласительного билета у тебя не было. А-а… Ты прошмыгнул через кухню! Признайся, я угадала!
— Фи! Обижаешь. — Юрик наконец закончил румянить щеки и оторвался от зеркала. — Неужели ты всерьез думаешь, что я могу так низко пасть? Пробираться на праздник жизни с черного хода!.. Это, по меньшей мере, вульгарно. Я вошел на общих основаниях, через парадный вход. И пригласительный билет у меня был.
— Откуда?
— От верблюда! — отрезал Юрик. — Какая ты, право, настырная. Нет в тебе ни капли тактичности. А еще говорят, что женщина — сосуд мягкости и терпимости! Я всегда знал, что это глупости.
— Врешь ты все! — сменила тактику Анна. — Сунул двадцатку помощнику младшего поваренка, вот он тебя и протащил на бал… В большой суповой кастрюле.
— Ну, знаешь!.. Мне дал билет сам Шорохов! Не ты одна умеешь знакомиться с важными людьми!
— Алексей Андреевич? Распорядитель бала?
— Для кого Алексей Андреевич, а для кого и Лешик, — со значением заметил Юрик.
— Так… Значит, он…
— Ах, оставь! Лешик — очень милый и нежный мужчина. Не то, что этот грубый мужлан… Как его?.. Моховчук.
— Кто такой?
— Тот, что вчера ножи бросал. Полено неотесанное! Ну, в перьях весь, в раскраске…
— Он-то при чем?
— Прилип к Лешику как банный лист. Девчонок своих — танцорок — ему толкает. Контракт на весь сезон хочет обтяпать. Лезет без мыла… Даже после бала в номер к нам ломился. Дикарь!
— К вам?!
— Фи! Что за тон? — Юрик был само оскорбленное достоинство. — Почему тебе можно вешаться на шею богатым буратинкам, а мне в этом отказано?! Я усматриваю в этом дискриминацию!
— У меня с Оболенским чисто деловые отношения! — возмутилась Аня. Она прикусила губу — поняла, что переходит от нападения к защите и теперь ее позиции в этой словесной баталии становятся уязвимыми. — Я не вешаюсь на шею кому попало!
— Я тоже, — парировал Юрик. — Уж кто-кто, а Алеша Шорохов — не кто попало. И отношения у меня с ним тоже, по большому счету, чисто деловые. Он ценит во мне личность!
— Ага!.. Знаем, что он в тебе ценит.
— Между прочим, Лешик пригласил меня на просмотр. Хочет знать мое мнение насчет тех девчонок, которых толкает ему Моховчук. Понимаешь? Ему важно мое мнение! Что ты на это скажешь?
Аня отвернулась. Сказать было нечего.
— Я вернусь часика через два-три, — небрежно бросил Юрик. — Если что, я — в концертном зале.
— У нас работа с Кустодиевой после обеда, — напомнила Аня. — Оболенский обещал. Я ему расхвалила тебя, как могла. Так что будешь допущен к телу первой красавицы страны. Не подведи.
— Не беспокойся. Сделаю ее для тебя как конфетку. Пальчики оближешь. Я нынче в ударе.
Юрик еще раз посмотрел на себя в зеркало, удовлетворенно хмыкнул и вышел из каюты.
* * *
Несмотря на раннее утро, было жарко. Поэтому на палубах пассажиров было мало. Всего несколько десятков человек лениво прогуливались, любовались морем или загорали в шезлонгах. Основная же масса пряталась в прохладной тени кают, казино или ресторана. Некоторые спустились в концертный зал, где находился бар и можно было за бокалом вина или прохладительного напитка посмотреть на репетицию заключительного концерта.
