Гораздо более интересным и близким к нам по времени является символика красной звезды. Этот чисто магический знак в Советской России не имел (в отличии от серпа и молота и других коммунистических символов) конкретного автора [об этом см. А.Ф. Лосев, Проблема символа и реалистическое искусство, М., 1976, с.315] или он не установлен. Впрочем, серп и молот (эмблема, тоже имеющая некоторое отношение к нашей теме) был нарисован независимо друг от друга несколькими художниками [там же, стр. 313-314], что столь же определенно указывает на архетипичность образа, только проявившегося в массовом сознании.
Красная звезда — по традиционным оккультным представлениям женский символ [см., напр., Г.О.М. Энциклопедия оккультизма или любое аналогичное издание на эту тему]. Красная пятиконечная звезда связана с розой (как шестиконечная — с белой лилией) и в общем является символом женского полового органа. Ее пять лучей соответствуют пяти наружным частям вульвы: большим и малым половым губам и клитору. Клитор, как не имеющий парного себе органа, символизируется центральным лучом звезды, не имеющим симметричного себе. При «нормальном» положении звезды (центральный луч сверху) конец пизды (то есть Пиздец!) является центром фигуры. (Пиздец связан с клитором, как Хуй с пенисом: это его атрибут.)
Не менее важным объектом, связанным с Пиздецом, являлся мандат как документ, дающий чрезвычайные полномочия (то есть по существу право устроить пиздец когда и где угодно). Само название этого документа воспринималось всеми как однозначно непристойное [подробнее см. В.В. Колесов, Язык города, М., 1991] и именно в значении, связанном с мандой (т.е. пиздой).
Наконец, можно говорить о присутствии культа Пиздеца в идеологии большевизма. В связи с этим можно спросить: действительно ли большевики хотели устроить (и устроили) революцию, то есть — буквально — переворот? Этот вопрос имеет принципиальное значение. Переворот — в чью бы то ни было пользу — вещь традиционная и вполне понятная. Но большевики этого не хотели. Они организовали не «смену власти», а самый настоящий пиздец, — что, разумеется, совсем не одно и то же. В этом смысле Октябрь было куда ближе к деяниям Ивана Грозного, нежели к Спартаку или Гарибальди.
8. Из этого всего достаточно ясно следует тот вывод, что главным — даже всенародным — божеством, занимающим центральное место в нашем подсознании (если уж не в сознании, наполненном хуйней), является именно Пиздец. В частности, именно с ним связано странное — тоже общенародное — представление о непобедимости России и одновременно о вечной беде, в которой она пребывает. Объясняется это просто. Русская земля — мать и супруга Пиздеца. Он вечно присутствует здесь — и его царство людям, разумеется, в тягость. Пока враги не нападают на Русь, он спит в земле, отравляя ее своим присутствием. Поэтому «ничего у нас не родится», все идет вкривь и вкось, все падает из рук — но жить еще можно. Когда же Руси угрожает опасность, она выбрасывает Пиздеца из своих недр — хотя, не желая этого, терпит до последнего, пока обнаглевший враг не подступит к самым стенам Кремля. Пиздец наступает, разумеется, и для врага тоже. Противник, как правило, в ужасе бежит (характерно представление о русском морозе, якобы губящего армии: это явное, хотя и подсознательное, ощущение ледяного дыхания Пса), но после победы Пиздец насилует Землю, пока она в муках не пожирает его, разрывая лоном на куски, и не начинает вынашивать новый Пиздец.
Отсюда же, как ни странно, и смешанное чувство отвращения и страха, которое питает Запад по отношению к России. Отсюда идет Пиздец, и они это чувствуют, если и не осознают явственно. Поэтому попытки уничтожить Россию, видимо, никогда не прекратятся.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Пиздец-Субботник
Связь Пиздеца с определенными календарными датами и днями недели достаточно очевидна. Все так называемые несчастливые дни тесно связаны с его культом. Сложнее обстоит дело с такими, казалось бы, общеизвестными вещами, как культ Shabbat'а [субботы] у иудеев.
Первоначально суббота считалась, по-видимому, несчастливым днем, в течение которого любая работа и вообще всякое действие считалось заведомо опасным или по крайней мере неудачным. Табу на работу считается главной отличительной особенностью Shabbat'а. Но всякое табу по природе своей охранительно: оно оберегает людей и общину от возможного несчастья. «Позитивное» отношение к Субботе, оформившееся в рамках реформированного иудаизма, является скорее отклонением — или многозначительным символом того, кому стали поклоняться в эпоху Первого Храма.
