– Ну да, в принципе, кого-то могли увезти на Объект, – нехотя протянул штабист. – Машина вчера ушла. Но связи с ними нет. Списки? Ты издеваешься? Лиам, я не Господь Бог. Максимум, что я могу, – выделить вам койку в казарме. Подождете пару дней, пока тут все уляжется. Вам, извиняюсь, в любом случае спешить уже некуда…
– Нет, внутри я, ясное дело, не был. Но дорогу знаю, как не знать. – Водитель настороженно оглянулся. – Только тут вот какое дело. Машин нормальных нет, все в разъездах. Лишь одна и осталась, кабриолет хренов. Ну грузовая, с открытым кузовом. Мы на ней жрачку по казармам развозим. Вдруг что случится по дороге – нас всех одной очередью скосят… Не, вы не подумайте. Я не отказываюсь. – Он беспокойно переминался с ноги на ногу. – Отвезу, без проблем. Деньги-то нужны. Только, может, до завтра подождем? У меня друг в мехколонне, броневик подгонит – поедем, как генералы…
– Нет. Сейчас, – отрезал Лиам, глядя на лицо Далит.
Она улыбнулась.
9
Ехали молча.
Джунгли начались как-то вдруг. Еще минуту назад машина мчалась по пыльной бетонке пригорода – и вдруг с обеих сторон потянулись извилистые, словно смятые исполинской рукой, стволы деревьев. С каждой минутой становилось все темнее – солнечный свет с трудом пробивался сквозь перекрестья ветвей.
– Маски, – коротко бросил водитель. – Въедем в настоящий лес – дышать будет нечем.
Далит привычным, с детства усвоенным движением застегнула ремешки гермомаски. Посмотрела на Лиама сквозь мутное, залапанное стекло. Здесь, на Шамморе, он казался гораздо старше. Нечего ему здесь делать…
По спине пробежал холодок. Сердце задергалось в рваном, неровном ритме.
Наверное, страшно.
Лиам отрешенно смотрел на дорогу. Или просто спал с открытыми глазами.
– Тебе не обязательно со мной ехать. – Далит осторожно дотронулась до его плеча. – Правда.
Он не ответил.
…И все-таки. Страшно. Страшно прислушиваться к надсадному хрипу двигателя, к влажному чавканью земли под колесами. Да, вот оно что. Слишком много земли – рыхлой, недоброй, пряно пахнущей.
Эта земля была живой.
И… голодной?
Пальцы впились в запястье Лиама.
– Не надо, – вырвалось у Далит. – Не надо дальше.
Водитель обернулся.
– Что…
– Стой, говорю! Остано…
Короткая резкая вспышка. Пыльная лента дороги рванулась навстречу лицу. Что-то хрустнуло выше локтя. И стало темно.
Далит выдернула из щеки осколок гермомаски. Костяшками пальцев дотронулась до лица. С минуту, наверное, бессмысленно таращилась на окровавленные пальцы, смаргивая набегающие слезы. Не от боли и не от горя – слишком много было того и другого, чтобы плакать. Шамморский воздух, чтоб его.
Придерживая безвольно обвисшую руку, Далит побрела к дымящемуся, искореженному остову машины. Каждый шаг отдавался болью в сломанной руке. И это было хорошо. Правильно.
– Лиам, – прошептала она. Надо же было что-то сказать.
Имя ничем не отозвалось в душе. Набор звуков, растворившийся в полуденном мареве.
Подрывника взрывом отбросило на обочину дороги. Совсем еще мальчишка. Заложил мину, подобрался поближе – посмотреть, как рванет…
Из-под треснувшей гермомаски глядели знакомые серые глаза. Далит вздрогнула. Нет, показалось, конечно, показалось. Видно, это такое особенное материнское проклятие – видеть ее черты в тысяче лиц…
Трясущимися пальцами Далит подцепила застежку поясной сумки мальчишки. На землю посыпались шприцы с антигистамином, патроны, монетки. Что еще? Бутыль с водой. Карта – затертая до прорех на местах сгибов, испещренная непонятными пометами. Навигаторы-то здесь, в Долине, не работают…
Осталось самое главное.
Далит закрыла глаза, собираясь с духом. Вытащила из нагрудного кармана черный цилиндрик камеры. Пару секунд подержала его в ладони, потом наконец отважилась взглянуть.
Надо же, не разбилась. А значит, все еще не закончилось.
10
Цифры. Только цифры.
Семьдесят шесть часов – заряд камеры.
Сорок километров – если не лжет затрепанная карта.
Полтора – уже чуть меньше – литра воды.
Три шприца с антигистамином.
И уже троих ее близких поглотила эта прожорливая земля.
Она нажала на кнопку записи.
– Мое имя Далит Харэль. Я иду искать Санкторий. Чем бы он ни был.
