Русская фантастика 2014 - страница 65

Сын Поднебесной записывал иностранные слова. Он намеревался выжить и завести свою маленькую коммерцию, а для этого следует знать языки.

— Не сейчас, — отказался Кир. — Мысли разбегаются, всякий бред в голову лезет.

— Да — гиль. — Сяо примостился на скамейке.

— В точности! — горячо подтвердил Анатоль.

— Надеюсь, вы извините мою лишнюю назойливость?

Кир утешил его жестом безразличия:

— А, пустое… Говорите, что хотите. Когда молчишь, подступает безумие.

— Скажем, о том стихе. — Упрямый Сяо вернулся к нерешённому вопросу. — «Старцы в синагоге вскидывают руки…» Синагога — нечто вроде синематографа?

— Опой. Глубочайший опой, Кир. Гнусная ямсовка…

— Хорошо, Яша не слышит… Сяо, это молитвенный дом иудеев.

— Проснулся — и не понимаю: где я, кто я? Даже после джина…

— Молчи, несчастный. Ты со второго стакана такое понёс — Иевлев чуть душу из тебя не вытряс.

— И что же, с позволения спросить, я говорил?

— Что хочешь дезертировать, жить с доброй женщиной и обучать детей.

Котельников онемел, а Сяо поддержал Кира:

— Да-да, именно так! Детей с чистыми глазами! Я записал, весьма изысканная фраза: «Дети с чистыми глазами».

— Я… Я?! Это не я! Кир, не вздумай повторять — а то на дуэль вызову. Чтобы я!., чтоб с двух стаканов дезертировать!..

— Пьяным являются странные мысли, возникают небывалые намерения, — начал мудрствовать китаец, но Кир пресёк его на корню:

— И вы хороши были до изумления. От всех домогались — передать письмо какой-то Цы Ле. Кстати, адреса не назвали. Где эта особа живёт? в Манджале или в Сингапуре?

— А! да! верно! — Толя захлопал в ладоши. — Цы Ле, ясно помню! Сознайтесь, Сяо — что' за пассия у вас? Предъявили бы фотографическую карточку; грех таиться от соратников…

Сяо сжался, ощетинился и состроил лживую, враждебную улыбку:

— Я не знаю китаянки с таким именем. Это какая-то ошибка.

— Попались, попались, — ликовал Котельников. Он был донельзя доволен, что Кир перестал цитировать его пьяные бредни. — Измордую денщика — долго он там бродить будет?.. Ага!

К скамейке быстрым шагом двигалась неясная фигура. Походка не оставляла сомнений — Железный гауптман. Лейтенанты рефлекторно встали.

— Вольно, — унял их рвение Иевлев. Будто не было ночных поминок, лишь голос его звучал глуше, с хриплыми нотками. — Артанов, ваша догадка оказалась верной. Самогон, который нам подали — сомнительного происхождения. Я велел Бульону расследовать, откуда появились те бутыли.

— Значит, Дмитрий Николаевич, варево с касом…

— Или покрепче. Не знаю, как вы…

Котельников издал предсмертный стон.

— …а я провёл ночь неспокойно. Благодарение Богу, что до дна не осушили, а то б не проснулись.

— Дрова-а-а! — завопил издали бой. — Вода-а-а!

— Лечитесь, — посоветовал Иевлев, уходя.

— Когда ещё вскипит? Когда остынет?.. Кир, я не выдержу.

— Пить горячим! — энергично предложил китаец.

— Ну, уж нет! Лучше пулю в висок.

— Чай. — Глаза Сяо блеснули надеждой. — Немедленно доставлю.

Денщики, отыскавшие друг друга в ночном лагере, приволокли всё и даже больше. Нашли и брезентовое ведро, и дровосека-малашика с солидной вязанкой. Офицерам преподнесли облатки вощёной бумаги:

— Месьера доктора велела кланяйся и дай вам зелья.

— Кокаин! Неужели?! Есть Бог на свете!

— Нету кукаина, эта… — Бой сморщился, вспоминая имя снадобья. — Пера-мидона!

— Пирамидон… хинину ему в клизме, эскулапу нашему!.. Ну, давай, хоть что-нибудь. — Анатоль жадно вылизал порошок и скорчился, ожидая, когда медикамент проскочит. Слюна, подобная кислоте, копилась во рту.

— Горечью врачуют сердце и желудок, — наблюдал Сяо за его гримасами. — Как принято в Европе — подобное гони подобным. Какая болезнь, такая пилюля…

— Это великие воины белых? — осторожно спрашивал денщиков парень-дровосек, почти нагой, чёрный и лоснящийся, как нефть. Он сидел на корточках, опасаясь шевельнуться лишний раз в присутствии грозных месьеров. У-ух, страшны! У каждого смертельный пистолет… Топор у малашика отняли при входе в лагерь; безоружный, он боялся, что его сочтут лазутчиком Обака и застрелят. А как тогда жена с первенцем?..

— Да, мы у них служим, — важно дулся бой Котельникова. — Они очень злые, могучие люди. Месьер Анатоль силён, как слон, и лют, как леопард. Он кидает чёрного человека на штыке… будто сноп!