— Вот он мне и сообщил. — Мирон Венедиктович снова посмотрел на Косачёва этим своим любопытствующим взглядом. — Ты хоть представляешь, что творится в деревнях? Вообще — в стране? Вы кое-как подняли города, но в сёлах по-прежнему живут на дровах и угле. По дороге сюда я насмотрелся, уж поверь…
— А я насмотрелся во время войны, — сухо ответил Косачёв. — Как и вы, кстати. Такое за девять лет не исправишь. И мне странно, что вы, Мирон Венедиктович, этого не понимаете. После того как крабауки разрушили все существующие электростанции и сбили спутники с орбиты Кларка, после самой войны, после появления пандотов и Прижигания, — что же вы хотите? По-моему, уж вы-то лучше других должны понимать: без помощи пандотов мы бы вообще не выкарабкались. А даже и с ней — всё само по себе заново не отстроится, земля в месте Прижиганий не восстановится ещё минимум лет пять, всю инфраструктуру создаём с нуля, и это ещё повезло, что за прошлый век столько книг издали. «Самая читающая страна в мире» — теперь вот есть, чем платить. Но это, — повторил он, — вы и сами наверняка знаете. И приехали сюда явно для чего-то другого.
Старый учитель откинулся на спинку стула и продолжал следить за Косачёвым, постукивая пальцами по столешнице.
— Значит, — сказал, — всё-таки не безнадёжны. Всё-таки «платить». Ну и как же, Борис, ты оцениваешь происходящее? Начиная с Первой волны и по сей день — что это всё было, по-твоему?
Косачёв посмотрел на часы.
— Простите, Мирон Венедиктович, скоро девять, а у меня ещё полно дел. Вы где остановились? Может, приедете к нам домой? Познакомлю с Пашкой и Юлей, поговорим… А если не спешите, можете вместе с Андреем обратно поехать… странно, что вы сюда поодиночке добирались.
Он потянулся за тростью, но старик опередил его — ухватился за набалдашник и покачал головой:
— Сядь. За Андреем мне было не угнаться, вдобавок — следовало закончить кое-какую срочную работу. Десять минут, Косачёв. Найдётся у тебя десять минут на старика? Ответь на мои вопросы, и я всё объясню, быстро и наглядно.
— Я понимаю, — сказал, помолчав, Косачёв. — Со стороны, наверное, так всё и выглядит, как вы заявили: мы тут в столице ни черта не делаем. Но…
— Просто ответь на вопросы, ладно? Что, по-твоему, произошло за последние пятнадцать лет?
Косачёв снова помолчал: не собирался с мыслями — сдерживал растущее раздражение.
— В тридцать пятом на Землю прилетел корабль крабауков, — начал он, подчёркнуто медленно и разборчиво. — Выглядел странно, сперва решили, что это астероид, но когда приблизился, поняли, что — искусственного происхождения. На сигналы не отвечал и был полностью экранирован от каких-либо излучений, так что внутрь заглянуть учёные не смогли. Когда корабль оказался на орбите Луны, от него отделился рой мелких посадочных шлюпок — или «семян», как тогда говорили. Одни немедленно атаковали спутники на геостационарной орбите. Другие ударили по ракетным комплексам и электростанциям… Системы ПВО сбили несколько, но выяснилось, что урона почти не нанесли. А вот шлюпки стреляли не в пример удачней. Также, — продолжал он суховатым тоном, словно читая лекцию, — другие «семена» упали в пустынных районах — и вызвали стремительные изменения в местных биогеоценозах. Попросту говоря, создали иные экологические условия — предположительно, условия материнской планеты крабауков. В эти очаги направились «семена» несколько иного типа — с уже оплодотворёнными матками, или «царицами»; приземлившись, те начинали активно продуцировать яйца, из которых в течение получаса вылуплялись личинки… Исходный корабль между тем продолжал отправлять на Землю новые и новые шлюпки, и, в общем, через пару дней у крабауков уже был здесь надёжный плацдарм для дальнейших действий.
Косачёв замолчал и прислушался: показалось, что за дверью, в зале, раздался какой-то шум. Но нет, сейчас всё было тихо.
— В общем-то, нам повезло. К моменту приближения корабля войска были готовы… к разному. Когда началось, ответные удары нанесли оперативно. Нескольких маток уничтожили, нескольких серьёзно контузили… Ну а потом началась война — в которой у нас, Мирон Венедиктович, не было ни шанса, если уж начистоту.
