Видящая нашла его глазами в толпе, и взгляды их встретились. Кругосчёт едва не взвыл от горя. Он опустил голову, стиснул кулаки и заставил себя выкрикнуть:
— Ландыш, сын Огородника и Травницы!
Ландыш протиснулся через толпу и на нетвёрдых ногах двинулся к Видящей. Настал самый важный день его жизни — день срока.
Видящая шагнула навстречу. Тощие костлявые руки опустились Ландышу на плечи.
— Смотри в глаза, — хриплым надтреснутым голосом велела Видящая. — В глаза!
Толпа замерла. Потянулись, сменяя друг друга, ставшие вдруг долгими мгновения тишины.
— Пять кругов, доля, три осьмины и одиннадцать дней, — каркнула Видящая.
Она отпустила юношу и шагнула назад. Ландыша шатнуло, он едва устоял на ногах, затем обернулся, на бледном лице родилась несмелая улыбка.
— Долгой жизни! — радостно взревела толпа.
Ландыш двинулся от Видящей прочь. С каждым шагом улыбка на его лице становилась всё шире, радостнее и счастливее. Вечером он придёт к Крутосчёту, и тот пересчитает отпущенный срок, сложит круги, доли, осьмины и назовёт день срока. Нескорый — впереди у Ландыша долгая жизнь.
— Лесная Ягода, дочь Кречета и Земляники!
Светловолосая девушка выбралась из толпы и двинулась навстречу своей судьбе.
— Шесть кругов, три доли, пять осьмин и двадцать четыре дня.
— Долгой жизни! — ликовала толпа.
— Ива, дочь Рябинника и Полевой Фиалки!
Кругосчёт, закусив губу, исподлобья смотрел, как Ива приближается к Видящей. Шаг, ещё шаг, ещё. Кругосчёту казалось, что каждый из них вбивает заточенный клин ему под сердце. Вот Видящая уже кладёт руки Иве на плечи. Кругосчёт закрыл глаза.
— Осьмина и двадцать шесть дней, — услышал он.
Толпа ахнула, затем зашлась протяжным стоном.
У Кругосчёта подломились колени, он осел наземь мешковатым ватным кулём.
— Осьмина и двадцать шесть дней, — повторила Видящая и отступила назад.
Ни жив ни мёртв, Кругосчёт оцепенело смотрел, как Ива с залитым слезами лицом бредёт, шатаясь, от Видящей прочь. Толпа расступилась, Ива шагнула в образовавшийся коридор, её подхватили под руки, не дали упасть. Кругосчёт, цепляясь за землю, встал на колени, затем поднялся. Он задыхался, «осьмина и двадцать шесть дней», — билась в нём единственная, сдавившая горло спазмом мысль. На первый день новой доли Ива умрёт.
* * *
— На этот раз на тебе лица нет, — забеспокоился, глядя на гостя, Григорьев. — Краше в гроб кладут. Что случилось, дружище?
Следующие четыре часа, проклиная косноязычный транслятор и продираясь через лингвистические дебри, Григорьев выяснял, что случилось. Когда до него, наконец, дошло, он долго в ошеломлении молчал. Благость и гордость смыло у аборигена с лица, он теперь смотрел на Григорьева снизу вверх, умоляюще, по-собачьи.
— Значит, умрёт наверняка, так? — требовательно спросил Григорьев. — Видящие когда-нибудь ошибались?
— Видящие нет ошибаться. Срок есть смерть. Всегда.
— А если пропустить день? Или два? Осьмину? Ты ведь можешь пропустить? Забыть, наконец?
— Мочь пропустить день. Мочь забыть. Ива умирать следующий день, когда я вспомнить.
Григорьев вновь долго молчал, думал. Озарение случилось внезапно, он даже поначалу не поверил, что нашёл выход. Если, конечно, это было выходом.
— Первый день осьмины снега, говоришь? — уточнил Григорьев.
— Снежной крупы, — поправил абориген.
— Я, кажется, знаю, что тебе делать, дружище, — выдохнул Григорьев. — Я только не знаю, сумеешь ли ты это сделать. Да и поможет ли, не знаю тоже.
* * *
— Допустим, Видящие умеют заглядывать в будущее, — говорил Григорьев вечером Линаресу. — Да, знаю, что звучит диковато, но допустим. Умеют предсказывать наиважнейшие события в жизни индивида и прогнозировать их для всего социума. Тогда всё встаёт на свои места, вот подумай. Видящая предсказывает наше появление задолго до того, как мы высаживаемся на планету. Аборигены готовы: для них мы — закономерное событие, они, скорее, были бы в ужасе, не появись мы в названный срок.
— Хм-м… — Линарес потёр подбородок. — И что Дальше?
— Позволь, я продолжу. По мере взросления У аборигенов, видимо, образуется нечто вроде ауры, которую Видящие способны сканировать. Каждому они определяют срок, и он непреложно сбывается. Любой знает: он умрёт ровно в срок, что бы он ни делал. Ему не страшны болезни, опасности, ему не нужны новые знания, он и так в курсе, что с ним станет и когда. И что станет с его детьми, если доживёт до их совершеннолетия. А теперь — самое главное. Для того чтобы предсказание сбылось, оно должно быть завязано на местный календарь — летоисчисление, которое поддерживают такие, как наш визитёр — кругосчёты. Вот почему календарь так важен для аборигенов — не будь его, предсказания Видящих не стоили бы ни гроша, они попросту не способны были бы назвать дату.
