Так что в Сибирь русских — и прочие населяющие Московию народы — гнало это волшебное слово: ясак, «мягкая рухлядь», как тогда называли меха.
Можно представить, в каких масштабах воровали тогдашние воеводы, обосновавшиеся в местах, откуда до Москвы и за полгода галопом не доскачешь, вдали от государева ока и присмотра инстанций…
А впрочем, нет нужды напрягать фантазию. Документов сохранилось предостаточно. Воеводы драли с «туземцев» ясак не только в государеву казну, но и для своего кармана, брали взятки с подчиненных им горожан, вымогали меха у купцов и промышленников — а отдельные лихие экземпляры грабили идущие из Китая торговые караваны. Сохранились подробные описания иных методов, как две капли воды схожие порой с современными. Хочешь получить жалованье вовремя и сполна? — Отстегивай воеводе. Хочешь получить разрешение на промысел пушного зверя? Отстегивай.
А потому история Сибири пестрит упоминаниями о мятежах не только «ясашных инородцев», но и русского населения. В 1626 г. воеводу Енисейского острога Ошанина «драли за бороду», едва не убили, но простили, когда он с целованием креста пообещал больше «жесточи не чинить». В Верхоленском остроге, что на Амуре, воеводе Обухову повезло гораздо меньше, его просто убили… А впрочем, это уже другая история, о которой будет рассказано чуть позже. В Красноярске в 1695 г. воеводу вывели на берег, посадили в лодку и велели плыть куда глаза глядят, и ни в коем случае не возвращаться, если жизнь дорога. После чего Красноярск пять лет прожил вообще без администрации, самоуправлением — и ничего страшного не произошло, не было ни особенных беспорядков, ни людоедства…
Истины ради стоит упомянуть, что и сами легендарные первопроходцы были не без греха — дети своего времени. Вот вам совершенно реальная история, приключившаяся с Семеном Дежневым. Совершив свое историческое плавание через безымянный пока еще пролив, отделявший Азию от Америки, он вошел на своих кочах в устье реки Анадырь и стал продвигаться вверх. Завидев на берегу подходящих туземцев, возликовал, велел причаливать и, не теряя времени, обратился к аборигенам с насущным вопросом:
— Кому платите, мать вашу за ногу?
— Нам, соколик, нам! — на чистейшем русском языке послышалось вблизи. — Это наша корова, и мы ее доим…
И к Дежневу вышли крепкие ребята, как две капли воды похожие на его собственных казаков: кресты на шее — не басурмане, чай! — бороды и кафтаны, пищали и сабельки…
Это были конкуренты — «власьевские». Отряд, спустившийся навстречу «дежневским» по течению Анадыря — его направил обосновавшийся на Колыме боярский сын Власьев. «Власьевские» уже успели чисто конкретно объяснить местным, что они тут теперь главные, и платить следует только им.
Моментально началась стрелка, стали перетирать вопрос. Дежнев требовал долю. Ему решительно показали кукиш, логично, в общем, объясняя, что они сюда первые пришли, когда никаких Дежневых и в помине не было — так с какого перепугу делиться?
Консенсуса не достигли — и началась драка. Пищали и сабли хватило ума в ход не пускать, но мордобой случился нешуточный. Численное преимущество оказалось на стороне «власьев-ских», «дежневских» чувствительно потрепали, загнали на кочи и велели убираться отсюда к чертовой матери, пока не вышло чего похуже. Дежнев, видя, что тут ничего не выгорит, уплыл обратно в море, где добывал моржовые клыки, а порой пытался предлагать свою «крышу» корякам и чукчам — но те всякий раз отбивались, заявляя, что они люди вольные и без «крыши» вполне обойдутся. Так ничего и не вышло у Семена с коряками и чукчами. Вдобавок в те места нагрянул известный беспредель-щик Тарас Стадухин…
Братовьев Стадухиных было двое — Тарас и Михаил. Оба по заслугам числятся среди первооткрывателей, Тарас ходил по Колыме и окрестностям, а Михаил — на Дальнем Востоке. Но, помимо своих бесспорных заслуг перед географией, оба — из песни слова не выкинешь — были известны как махровые бес-пределыцики. Дежнев предпринял новое путешествие по реке Анадырь, где собирал ясак с юкагиров, до которых еще не добрались «власьевские», — а Тарас Стадухин со своей бригадой шел следом и «громил» тех же юкагиров, как они ни доказывали, что их уже крышует Дежнев. Мало того: встретив вскоре Дежнева (на сей раз действовавшего в братском единении с «власьев-ским» Семеном Моторой), Тарас, окончательно обнаглев, отобрал собранные меха и у Дежнева, и у Моторы. Надо полагать, бригада у него была покрепче. Иначе кто бы ему добром отдал? Ограбив Дежнева с Моторой, Стадухин отправился дальше — совершать очередные географические открытия. Именно так, я не шучу. Именно он первым из русских обследовал побережье Охотского моря и будущий залив Шелихова — за каковые открытия и составленные им карты был произведен царем из простых казаков в атаманы. Как-то все это в нем уживалось: первооткрывательство и полнейший беспредел.
