Домой, на Камчатку, вернулись всего 5 русских и 6 камчадалов. Ущерб составил более ста тысяч рублей. Кульков еще как-то выкрутился, а вот Трапезников, до того один из крупнейших промышленников Тихого океана, разорился совершенно и умер нищим…
Другие худо-бедно продолжали промысел. Нет смысла рассказывать о дальнейших событиях подробно. Все продолжалось по тому же сценарию: все новые и новые корабли отправлялись к островам и Аляске, временами вступая в бои с местным населением — а порой устанавливая самые дружеские отношения. Понемногу уже у властей — конкретно, Иркутской губернии — стали рождаться замыслы создать одну, монопольную компанию (наверняка еще и для того, чтобы лучше контролировать буйную вольницу, изощрявшуюся кто во что горазд). К тому же в семидесятых годах XVIII столетия морского зверя изрядно повыбили. Некогда богатейшие промысловые угодья стали беднеть — а вот количество искателей удачи не только не уменьшалось, но даже увеличивалось. В конце концов — как случалось не раз во всех уголках света — конкуренция меж самими русскими вступила в вооруженную фазу. На острове Амля схватились команды кораблей двух компаний — Серебренникова и Панкова. «Панковцы» после нескольких нешуточных стычек вынуждены были покинуть остров.
В ситуации определенно наметился некоторый застой, прекрасно осознаваемый как некоторыми купцами, так и властями. Русские промышленники освоили практически все острова, лежащие меж Камчаткой и побережьем Аляски, но «освоение» это носило характер, если можно так выразиться, «вахтовый»: корабли приплывали, добывали шкуры, уплывали назад… Назвать это «освоением» язык не поворачивался — все сводилось к добыче морского зверя, не было постоянных баз, настоящих поселений.
Пора было что-то менять, и решительно… Смутные идеи кружили в воздухе, но, как это частенько случается, не было подходящего человека, способного претворить их в жизнь.
И такой человек появился!
Многие знакомы со знаменитым высказыванием М. В. Ломоносова, сделанным еще при Елизавете: «Российское могущество будет прирастать Сибирью». Однако мало кто знает, что в полном виде оно звучит иначе: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке».
Человека, энергично взявшегося претворять предвидение Ломоносова в жизнь, звали Григорий Иванович Шелихов. Родился он в 1747 г. в городе Рыльске Курской губернии. Из семьи небогатого тамошнего купца. Чем занимался до 1773 г., в точности неизвестно — вероятнее всего, служил приказчиком по меховой торговле (его отец тоже торговал мехами).
Приехав в Сибирь, он поначалу служил приказчиком у иркутского купца Голикова. В 1775 г. женился на Наталье Алексеевне (девичья фамилия неизвестна). Супруга попалась с умом и характером — стала не только женой, но и помощницей в делах, замещая мужа в его отсутствие, была даже вхожа в дом иркутского генерал-губернатора. Слишком, я бы сказал, энергичная дама — позже мы это интригующее уточнение рассмотрим подробно…
Есть сведения, что по торговым делам Шелихов какое-то время провел в пограничной с Китаем Кяхте, куда китайцы привозили шелка и чай, а у русских покупали шкуры каланов и котиков. Чуть позже Шелихов поступил приказчиком к охотскому купцу Оконишникову — а чуть погодя совместно с тем же Голиковым основал собственное дело. Они сообща построили корабль «Прокопий» и отправили его на промысел. Выручки хватило на постройку еще двух судов. Ну и началось…
Но в том-то и суть, что Шелихов уже тогда мало напоминал своих многочисленных собратьев по бизнесу. В отличие от них, курский уроженец засел за книги и журналы — изучал историю и нынешнюю жизнь Китая, Ост-Индии, Филиппин, Японии и Америки, интересовался историей мировой торговли. Вокруг него собрался этакий «неформальный кружок» грамотеев-самородков. Происходившие из самого что ни на есть низкого сословия (кто сибирский казак, кто солдатский сын, кто вольный крестьянин) Антипин, Татаринов и Шебалин писали книги о Японии и составляли русско-японский словарь. Захаживал на огонек еще один будущий герой нашей книги — каргопольский купец Александр Андреевич Баранов, еще один грамотей-самоучка, книгочей, изобретатель-любитель, чьей любимой книгой были «Путешествия» Джеймса Кука.
