Д.Г.Брэстед также сообщает, что «изо всех документов, сохранившегося от эпохи этого единственного в своем роде переворота, гимны Эхнатона являются наиболее интересными; по ним мы можем составить представление о поучениях, над распространением которых так потрудился молодой мыслитель-фараон».
При этом автор “Истории Египта отмечает удивительное сходство содержания одного из гимнов Атону со сто третьим псалмом Давида Библии (там же с. 51–52). К сожалению, Брэстед ничего не говорит о более замечательном сходстве и по ритмике текста, и по содержанию между гимнами Атону и другим документом, появившемся две тысячи лет спустя после убийства жречеством Амона-Ра Эхнатона.
Речь идет о Коране, согласно которому пророк Мухаммад (историческая личность, жившая в VII в. н. э.) подтверждает версию о расколе в кланах древнеегипетского жречества и отрицает версию Библии о её ключевой фигуре — Моисее.
В контексте Корана, (40:24–29) Моисей — один из пророков Ислама (арабское слово, означающее в переводе на русский — царство Божие на Земле и на небе) — воспринимается некоторыми приближенными фараона в качестве наследника Иосифа сына Иакова в продолжении некоего дела (Коран, 40:36), о существе которого авторы Библии умалчивают, подменяя его другим делом.
В контексте же библейской книги “Исход” Бог начал через Моисея сионо-интернацистскую агрессию против египетского государства того времени, отказав Египту в свободе воли и Сам возбуждая ненависть к Себе и богоборчество в его правящей верхушке.
Коран же сообщает, что миссия Моисея началась с предложения ему Свыше:
«Иди к Фараону, он ведь уклонился (по контексту: от водительства Божиего) и скажи ему: “Не следует ли тебе очиститься? И Я поведу тебя к твоему Господу, и ты будешь богобоязнен”» (Коран, 79:17–19).
Среди обвинений в адрес крайне буйствующего фараона: обвинение в порабощении людей, относимое к сынам Израиля, которые до этого порабощения были свободны от нацистских бредней о своем расовом превосходстве и господстве над народами Земли, как и все самобытные народы. И в напутствие Моисею и Аарону было сказано:
«Идите к фараону, ведь он возмутился, и скажите ему слово мягкое, может быть он образумится или убоится». — Коран, 20:45–46.[16]
После того, как Моисей и Аарон исполнили им предложенное, по кораническим сообщениям, в иерархии посвященных Египта произошел открытый раскол: часть магов-волхвов открыто признала перед остальной иерархией Моисея истинным Посланником Божьим (7:118, 20:73, 26:46 и др.); фараон же вознамерился убить Моисея (40:27), казнить открыто принявших сторону Моисея (7:121, 20:74, 26:49) и заявил, что он, фараон, сам лично — бог (26:28), не знающий других богов кроме себя (28:38), и господь высочайший (79:24) для всех в Египте.
Жречество раскололось и раскол носил прежде всего мировоззренческий характер, что не могло не найти своего отражения в глобальной долговременной концепции управления. Но поскольку одна сторона хотела сохранить за собой монополию на дилерство и торговлю благодатью, а другая, признав Моисея пророком, считала своей обязанностью учить вере Богу и прямому обращению к Нему без посредников (Завет по отношению к обладателям писания в Коране — разъяснять его людям, а не посредничать между ними и Богом), то функция посредника между Богом и людьми отныне должна была перейти (внешне, по крайней мере) какой-то новой периферии, которая и должна была стать первой жертвой Черномора. Борьба за безраздельное обладание этой периферией между жречеством Атона и Амона-Ра, по-видимому, и развернулась в “синайском турпоходе”.
Для обыденного сознания Моисей — ключевая фигура “турпохода”, в условиях которого формировалась новая периферия. Но это только одна часть правды. В “Песне пятой” мы рассмотрим ее другую часть, а пока постараемся понять, как реализовывался метод “культурного сотрудничества” между дикими безграмотными кочевниками (древнее название — хабиру; современное — евреи), жившими в ладу с природой, и древнеегипетским жречеством, имевшим к тому времени, как минимум, 2500 лет письменной истории. Объективный анализ этого процесса показывает, что библейское мировоззрение и технологии манипулирования обществами и государствами не могли родиться в первобытнообщинной, тем более кочевой клановой культуре, развивающейся естественным образом от первобытности к оседлой цивилизации. Как показывает история, противоборство «кочевники сами по себе против оседлого населения государств» — это не более чем набеги, а не манипулирование развитием культуры в преемственности многих поколений.
