— Правда? — улыбнулась я, скармливая лимфилу оставшуюся на тарелке клубнику.
— Да. Ты никуда теперь от меня не денешься, — ухмыльнулся он.
— Ты невозможен, — заметила я.
Лир сделал глоток шоколада, щурясь на солнце, и посмотрел на озеро.
— Поплавать хочешь?
— Я хочу побыть с тобой, — ответила я ему.
— Мы можем поиграть в догонялки, — сказал Лир, посматривая на меня, как кот на полюбившуюся мышь.
Я рассмеялась.
— Каждый раз, как догоню, будешь должна мне поцелуй, — сказал Лир, поднимаясь с земли, и стягивая рубашку.
Я нырнула в озеро, в чем была. Он догнал меня быстро, минут через пять, и, стискивая в объятьях, нашел мои губы. Я хихикнула и снова нырнула на дно, проплыла вдоль берега и угодила в его руки. Снова поцелуй, еще более страстный, чем до этого. Я опять выскользнула из его рук. Так бы мы и забавлялись до самой ночи, но в шесть в калитку постучали.
— Ариадна, Лир — вы дома? — крикнул Глин.
— Да, заходите, — прокричала я, пытаясь отдышаться и доплыть за берега.
Все-таки не очень хорошо, когда ты торчишь посередине озера с кувшинками в волосах, как облезлая кошка, когда к тебе в дом гости приходят, пусть и русалы.
— Мы не помешали? — весело спросил Тит, видя, как Лир плывет к берегу.
— Неа, — беспечно ответила я, заставив русала покраснеть. — Правда, нет. Мы в салочки играли, — заложила я Лира.
— Ну и как? — поинтересовалась Ария, показываясь из-за спины Приатия.
— Ария, здравствуй, — я обняла русалку. — Я проигрывала постоянно, — сказала я ей доверительно.
— А играли вы, судя по твоим опухшим губам, на поцелуи, — хохотнул Ларк.
Русалы переглянулись, и Лир хитро им подмигнул.
— Ужин готовить будем? — спросил Глин.
— А когда дядя с тетей придут? — спросила я его, обнимая Глинду и Аривия, и позволяя Гвен погладить лимфила.
— Часа через два. Мама сказала, что ей нужно привести себя в порядок, — закатил глаза двоюродный братец.
Мы с Лиром переглянулись и расхохотались. Русалки посмотрели на нас, мокрых и увитых ряской и засмеялись в ответ.
— Так ужин будет или нет? — спросил братец.
— Сам сотвори, — сказала я, превращаясь в человека, и оправляя голубой сарафан на широких лямках.
— В тот раз, когда вы готовили, было так здорово, — сказал Тит.
Ария и Глинда переглянулись.
— Ладно, — смилостивилась я. — С вас шашлык, с нас торт.
— И пицца, — сказал Ларк.
— И мороженое, — добавил Тит.
Русалки захихикали, но согласно кивнули головой, и мы втроем отправились на кухню готовить еду, по пути обсуждая новости. Я коротко рассказала им о том, что со мной произошло, они слушали, восклицали, сопереживали, и при этом умудрялись раскатывать тесто на пиццу и готовить кастрюлю для мороженого.
Когда все было готово, и мы вынесли подносы на поляну, появились дядя с тетей. Я обняла их, и пригласила с нами поужинать. После, всей шумной компаний, мы решили поиграть в фанты. Было настолько весело, что я даже не заметила, что дядя и Лир куда-то ушли, но потом подумала, что им нужно многое обсудить и обговорить, и успокоилась. Алона ушла чуть позже.
Когда солнце село, я спела несколько песен, рассказала Гвен пару сказок, и мы распрощались с русалами. Один Глин остался у озера, решив подождать отца и Лира, вместе со мной.
А потом неожиданно перед глазами у меня появилась темнота, и острая жуткая боль пронзила все тело, словно раскаленными крошечными иголками, прошивая насквозь каждую клетку. Лир… Нет.
И я закричала.
Я никогда не представляла, что значит раскаленное железо, а сейчас — чувствовала, как оно обжигает мне ноги. Нет, хуже. Я чувствовала, что ноги превратились в это самое расклеенное железо.
Лир. Это ему плохо. Очень плохо.
Не позволю никому причинять ему боль. Никому больше. Никогда. Пусть будет вся моей. До капли. Только не он, — прошептала я кому-то из богов, и они меня услышали.
— Ари, — крик Глина пришел откуда-то очень далеко, словно из тумана.
К огню, сжигавшему меня, добавился спазм горла. Я хотела закричать, но не смогла. Хотела резко вдохнуть и выдохнуть, но воздуха в легких не было. Виски сдавило под тяжестью, в ушах стоял невыносимый шум и гул. Если бы я не была русалкой, то подумала бы, что я — тону в море, не в силах выбраться наружу из-под толщи воды, утягивающей меня на дно. Но я не тонула. Вовсе нет.
