— И как же ты его собираешься найти?
— Дед сказал, что нужно очень сильно в него верить, ну и интуиция русалок, и…
Я замерла, не зная, как сказать ему о том, что искать его я должна не одна.
— Договаривай, женушка, — прошептал Лир, прокладывая дорожку из поцелуев по моей руке.
— Это очень опасно. Дядя сказал, что не знает таких случаев, чтобы кто-то его нашел. И еще колдун в Заповедной роще сказал мне, что его могут найти только любящие сердца.
Лир задумчиво посмотрел на меня.
— То есть я по идеи должен отправиться с тобой? — спросил он очень тихо.
— Не обязательно. Я буду пробовать искать сама, — ответила я, понимая, что не могу сказать ему большего.
Он молчал долго, явно что-то обдумывая.
— Я хочу задать тебе вопрос дайари, и хочу, чтобы ты постаралась на него мне ответить предельно честно, — сказал он, наконец.
Я кивнула, не в силах посмотреть ему в глаза. У меня от него столько тайн!
— Скажи мне, из твоих близких и друзей, не считая русалов, кто еще может попасть в Серебряный город?
— Только ты, — ответила я шепотом, и сразу поняла, какой вопрос будет следующим.
Предсказуемо так.
— Почему только я? Тир тоже русал, он мог бы переместить Эридейле. Или ты могла бы переместить отца.
— Нет. Не могла и не могу. Их город не пропустит.
— А кого он пропускает? — спросил Лир, мягко улыбаясь.
— Русалов и русалок, — ответила я, не понимая, к чему он клонит, а потом сжала виски руками, понимая, что очень близко подошла к запретной Араном грани. Нельзя говорить большего.
— Аран, значит, — сказал Лир, заставив посмотреть меня ему в глаза.
— Я не могу сказать больше, — просипела я, чувствуя, как к глазам подкатывают слезы.
Руки Лира нежно погладили меня по щеке.
— Неужели ты думаешь, что я откажусь? — спросил он меня мягко.
По лицу скользнула слезинка, оставляя мокрую дорожку. Лир вытер ее пальцами. Мой ответ ему был не нужен. Я так не думала. Просто выбора у нас нет. И почему-то я отчетливо поняла в этот момент, что он меня безумно любит. Ведь для проверки этого простого чувства, нужно-то всего лишь увидеть не то, что для меня может сделать мужчина, а то от чего он готов ради меня отказаться навсегда.
И он знает. Все понял. Догадливый мой.
— Превратись в русалку, Ари, — попросил он меня твердо.
Я не посмела возразить, сосредоточилась, и почувствовала, как мой сине-зеленый хвост лежит, касаясь ног Лира. Маг отбросил простыни в сторону, прошелся рукой по чешуе.
— Не вижу в этом ничего ужасного, — заметил он, поглаживая хвост от основания до самого конца.
— Лир, — прошептала я, стараясь сдержать слезы.
Меня усадили к себе на колени, его руки легли на мой подбородок.
— Кто должен проводить ритуал? — спросил он спокойно.
— Дядя с Алоной, — ответила я тихо.
— Когда последний срок?
— Чем раньше, тем лучше. Совет магов становиться сильнее. Тезуэлю дают силы ведьмы, — ответила я, чувствуя, что начинаю дрожать.
— Я поговорю с твоим дядей сегодня вечером, Ари. И после того, как все произойдет, ты расскажешь мне, от чего умерла моя мать, — сказал он жестко, глядя мне в глаза. — Я знаю, что дядя тебе сказал. Это первое. Второе, ты поведаешь мне о том, как получилось, что именно я оказался тем самым, я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.
Я кивнула в ответ, не в силах оторвать взгляд от его потемневших глаз.
— И, в-третьих, ты дословно расскажешь мне, что сказал тебе Аран, — закончил Лир. — И прекращай дрожать. Превращайся обратно в человека, — сказал он спокойно.
Я всхлипнула и сделала, как он сказал.
— Ложись на живот.
Ой, мамочки! Что же он собирается со мной сделать? Вспомнилась та ночь у орков, когда Лир…
— Успокойся, я не собираюсь повторять той ночи. Я же пообещал тебе. Просто хочу, чтобы ты успокоилась. Ты о таком понятии, как массаж, что-нибудь слышала? — спросил он, разминая мне плечи. — Перестань паниковать.
Его руки стали разминать спину.
— Сердишься на меня за то, что не сказала раньше? — спросила я его совсем тихо, когда мы спустились к озеру, и я сотворила при помощи магии обед.
— Нет, Ари. Я понимаю, что ты не могла мне всего этого сказать.
— Ты нервничал из-за этого.
— Да. Очень сильно нервничал, потому что боялся и боюсь тебя потерять. А теперь вот даже думаю, что это все к лучшему, — ответил Лир, наливая горячий шоколад себе в кружку.
