И что самое любопытное, почти никто из представителей этих славных профессий в Москву не перебрался. Попробовал было знаменитый шеф Илья Лазерсон, первым начавший экспериментировать с высокой русской кухней, но, говорят, не прижился, вернулся. Я так думаю, правильно.
То есть правильно то, что чиновники уезжали и будут уезжать, а что люди, делающие свои города городами, останутся.
Мне бы тоже пора возвращаться назад. Вот только зарегистрирую ИЧП «Дмитрий Губин» — и тоже запущу что-нибудь петербургское в оборот.
Принято считать, что в России очень низки персональные налоги. Еще принято считать, что это объясняет, почему пенсии тоже низкие. А еще принято не замечать, как эта система налогов действует
Я получил из Пенсионного фонда «письмо счастья». Меня извещали, что 12 компаний, с которыми я прошлый год состоял в трудовых отношениях, в общей сложности перечислили за меня экс-ведомству Михаила Зурабова 178 тысяч рублей с копейками.
На взгляд стороннего наблюдателя, это хорошо. Ведь если я буду зарабатывать такими темпами (а я собираюсь темпы наращивать) и проживу после пенсии, скажем, 10 лет (а российские мужчины в среднем до пенсии не доживают), и если Пенсионный фонд выплатит мне все поступившие за меня средства, моя пенсия составит примерно 30 тысяч рублей в месяц.
На самом деле, если я доживу, мне будут выплачивать в 10 раз меньше. Меня — и скорее всего вас — ждет абсолютно нищая старость. И хотя депутаты (в дозубковский период России) собирались приблизить минимальные пенсии к прожиточному минимуму, а сам Виктор Зубков только что пообещал «каждый рубль добровольных пенсионных накоплений дополнить рублем из фонда национального благосостояния», я, как старушка из анекдота, им не верю. Не такой я дурак, чтобы не понимать, для чего в год выборов делаются такие заявления в стране, в которой легко находится десяток миллиардов долларов на Олимпиаду и отделываются мрамором дворцы Пенсионного фонда (сам видел такой в лежащем в руинах городе Архангельске).
Еще должен заметить, что 178 тысяч переведенных в Пенсионный фонд работодателями средств — это только часть из 26-процентного единого социального налога, выплачиваемого работодателями. Одновременно они платят за меня в фонды Федерального и территориального медицинского страхования (суммарно 3,1 процента) и социального страхования (2,9 процента). Эти деньги, по идее, должны вернуться мне, если я пойду к врачу и возьму больничный.
Но на деле они не вернутся: оплата больничного листа из фонда соцстраха ограничена 16 125 рублями в месяц (такой же суммой, кстати, — и декретные отпуска). Поэтому если я заболею, то к врачам обращаться не стану. Но это еще не все.
Помимо 26 процентов единого соцналога, выплачиваемого работодателями, с моей (и с вашей) зарплаты снимается 13 процентов подоходного налога непосредственно. Принято считать, что это чрезвычайно низкий по европейским меркам налог. По европейским — да. Но по азиатским — не самый. В Казахстане, например, платят всего 10 процентов, а в некоторых нефтедобывающих странах его и вовсе нет. Но дело даже не в процентах, а в том, на что они расходуются. То есть понятно, что на милицию, правительство, администрацию и самого президента, ГИБДД, армию, суд и прочую государственность.
А суть русской государственности мне хорошо известна. Она не в том, что власть помогает гражданам устроить свою жизнь, а в том, что заставляет себя бояться. Боязнь высшей стадии принято называть уважением. У нас в стране сильно уважают президента и ФСБ; милицию и армию уважают не очень — но это дело поправимое.
Расплачивается русский человек за привычку к уважению во все времена одинаково: старостью у разбитого корыта. И, с моей точки зрения, справедливо: баранов всегда либо режут, либо стригут.
Проблема в том, что страна населена не только дураками и дурами, а вполне себе рационально рассуждающими людьми. Которые, например, понимают, что материнский капитал в 250 тысяч рублей — это морковка, которую неизвестно когда можно будет схрумкать, а ограничение оплаты декретного отпуска 16 125 рублями — это прямо сейчас. Или что пенсия никак от личных отчислений в Пенсионный фонд по-прежнему не зависит — зарабатывай хоть миллиард.
