Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в. - страница 38
О владениях другого брата Юрия, Святослава, в конце 1238 г. точных сведений нет, о нем известно лишь то, что в 1230–1234 гг. он упоминается как хозяин Юрьева Польского[283]. Скорее всего, этим городом с округой его владения не ограничивались, но значительными не были. Недаром в летописи отмечено, что от Ярослава Юрий ждал «полков», а от Святослава — только его дружину. Об амбициозных инициативах или выразительных предприятиях Святослава ни до этого, ни после ничего не известно. Чаще всего он выступал немым и весьма пассивным орудием в руках своих братьев, а затем и племянников. Однако в условиях внешней опасности Святослав со своими скромными возможностями не остался в стороне, а поспешил присоединиться к полкам старшего брата.
Кроме братьев к Юрию должны были привести свои полки племянники: Василько, Всеволод, Владимир Константиновичи. Старший из них, Василько получил еще от отца в 1218 г. Ростов с Костромой и «со всею областию Галицкою», которые сохранял и теперь; Всеволод держал Ярославль и Углич «со всею областию», а Владимир — Белоозеро[284]. Таким образом, на р. Сить должны были сойтись полки Ростова, Ярославля, Костромы, Углича, Юрьева Польского, Галича Мерского, Белоозера, а также, скорее всего, Суздаля, Переяславля и некоторых других менее значительных городов[285].
Если вспомнить, что такой заштатный князь, как Юрий Владимирович Белозерский, в 1146 г. без труда направлял своим союзникам «тысящу бронникъ дружины Белозерьские»[286], то есть тысячу тяжеловооруженных всадников, то собранные вокруг Юрия в начале 1238 г. силы должны были быть весьма велики. Девять крупных городских центров могли выставить не менее 10 тысяч воинов, а если говорить о поголовной мобилизации — и того больше. В случае подхода новгородцев эта армия могла удвоиться, а следовательно, монгольским планам мог быть нанесен тяжелый удар. Двадцатитысячный корпус тяжеловооруженных воинов мог без труда противостоять двух- или трехкратно превосходящей армии кочевников, фактически лишенных, доспехов и измотанных трехмесячными скитаниями в лесистой, засыпанной снегом Суздальщине. Пережили бы монголы вторую битву у Коломны? В этом отношении расчет великого князя был совершенно верным, и ему требовалось только время.
С другой стороны, неизвестно, на что надеялся князь Юрий Всеволодович, когда оставлял во Владимире жену и всех сыновей. Владимирское воинство было разгромлено, и предстоящая оборона должна была лечь на плечи стариков и детей. При этом сдавать столицу, очевидно, никто не собирался. В ней оставался Всеволод Юрьевич, уже поднимавший оружие против монголов и потому не имевший возможности рассчитывать на сохранение жизни в случае плена. Горожане также были настроены весьма решительно. Первое, что ожидало монголов, когда они подошли к Владимиру, был град стрел:
«Тогда приидоша множество кровопроливець крестияньских бес числа, аки прузи к Володимерю месяца февраля въ 3 день въ вторникъ прежде мясопуста за неделю; Володимерци затворишася в городе съ Всеволодомъ и Мьстиславомь а воевода бе оу них Петръ Ослядюковичь; Володимерцемъм же не отворящимся, а Татарове же приехавше къ Златымъ воротомъ, водящи с собою княжича Володимера Юрьевича и начаша въпрашати: «великии князь Юрьи есть ли в городе?» Володимерци же пустиша по стреле на Татары»[287].
Неприступные стены и валы Владимирской крепости еще никто за их 130-летнюю историю приступом не брал. Расположенный на высоком (до 50 м) левом берегу Клязьмы город обладал исключительными по тем временам оборонительными качествами. Этот гигантский по средневековым меркам мегаполис превышал по площади Киев и Новгород, был самым крупным на Руси. Его валы имели у основания ширину около 24 м, а в высоту достигали 9 м, протянувшись в общей сложности на 7 км. На их гребне по всему периметру были возведены высокие деревянные стены, которые с внешней стороны обрамлял еще и ров шириной 22 м при глубине 8 м
