Д. И. Иловайский. Единственным его заблуждением являлось то, что он считал древних русов болгарами-славянами, а не уграми. Тем не менее приведу обширный отрывок из его сочинения, так как любой пересказ будет слабее оригинала.
Иловайский, используя труды Прокопия, сам ссылается на последнего: «За Танаисом, между Понтом и Меотидой (речь идет о Доне, Черном и Азовском морях. — А. Максимов), обитают «утургуры, когда-то называемые иначе киммериане»; далее к северу живут «бесчисленные племена антов»; а там, где открывается пролив Киммерийский (Керченский пролив. — А. Максимов), находятся готы, «по прозванию тетракситы».
Некогда великий народ гуннов, или кимериан, повиновался одному царю; но по смерти его два сына, Утугур и Кутугур, разделили между собой народ: и по их именам одна часть назвалась утургурами, а другая кутургурами. Киммериане, или гунны, обитали по ту сторону Меотиды; а по сю сторону жили готские народы, «которые некогда скифами назывались». После того как некоторые из этих народов удалились, именно вандалы в Африку, а визиготы в Испанию, однажды — «если только молва справедлива» — несколько киммерийских юношей, гоняясь за ланью, перебрались через Меотиду и таким образом открыли брод. Киммериане воспользовались этим открытием; они тотчас вооружились, перешли на другой берег, напали на готов и многих побили; остальные спаслись бегством. Последние ушли за Дунай и получили от римского императора жилища во Фракии; часть их вступила в римскую службу под именем федератов; а другая часть потом под начальством Теодориха двинулась в Италию.
Места, где прежде обитали готы, теперь заняты были кутургурами. Хотя они ежегодно получают большие дары от императора, однако не перестают переходить Истр (т. е. Дунай. — А. Максимов) и делать набеги на римские провинции, в качестве то союзников, то неприятелей. Между тем утургуры воротились на берега Меотиды; здесь они вступили в борьбу с оставшимися в том краю готами тетракситами. Наконец по обоюдному согласию оба народа разместились на противоположных берегах пролива (речь идет о Керченском проливе. — А. Максимов), соединяющего Меотиду с Понтом, причем утургуры заняли свои прежние жилища…
Из слов Прокопия о поселении варваров, преимущественно гуннов, между Боспором и Херсоном ясно, что не все утургуры перешли обратно на Кубань, но что значительная часть их обитала в восточных краях Таврии, и здесь-то она действительно находилась в тесном соседстве с готами тетракситами. Это соображение подтверждается тем же Прокопием. Он говорит, что тетракситы и утургуры, заключив мир, жили потом в дружбе и союзе друг с другом; но в ином месте сообщает данное, не совсем подтверждающее искренность этой дружбы, по крайней мере со стороны готов. А именно: в двадцать первом году Юстинианова царствования тетракситы, бывшие христианами, прислали к императору четырех послов с просьбою назначить им епископа на место недавно умершего. Опасаясь гуннов утургуров, послы на торжественном приеме объявили только одну эту причину посольства; а потом в тайных переговорах они объяснили, какую пользу может получить империя, если постарается питать раздоры между соседними варварами…
Юстиниан платил ежегодную дань соседним с империей кутургурам; но так как этой данью не удерживался от нападений народ, находившийся под властью многих и редко согласных между собой князей, то император старался частыми подарками приобрести дружбу утургуров. Последние по своей отдаленности были почти безопасны для византийских провинций на Балканском полуострове; но они могли быть полезными союзниками против своих родичей.
В 551 году 12000 кутургуров, предводимые князем Хиниалом, с помощью паннонских гепидов переправились за Дунай и начали производить свои обычные грабежи и разорения. Тогда Юстиниан отправил послов к князьям утургуров. Посольство упрекало варваров в том, что они, предаваясь праздности, позволяют другим разорять своих союзников римлян. Оно ловко затронуло жадность варваров, указав на кутургуров, которые не довольствуются ежегодною денежною данью, а еще грабят римские провинции; причем по своему высокомерию не думают делиться добычею с утургурами; так что последним нет никакой пользы от этой добычи. Подобные коварные внушения сопровождались, конечно, большими дарами и обещанием еще больших.
