— Ах, да… — Граф Брасс, казалось, нахмурился. — У нас они есть. И еще, кроме всего прочего, мы боремся за правое дело. Так, герцог Дориан? Это тоже сыграет свою роль!
— Наверное… Если мы используем кольца Майгана, чтобы вернуться в наше измерение, и выиграем несколько небольших битв неподалеку от Камарга, мы сможем освободить угнетенных и собрать кое-какую армию из крестьян…
— Из крестьян, хм…
— Я знаю, такое соотношение сил вас не радует, граф, — вздохнул Хокмун.
И вдруг на лице графа появилась улыбка:
— Совершенно верно, малыш, ты угадал!
— О чем вы?
— Это как раз подходящее соотношение! Я принесу карты, и мы сможем составить подробный план наших действий.
Когда граф Брасс вышел, Оладан обратился к Хокмуну:
— Мы, наверное, забыли сообщить тебе, что Эльвереццо Тоузе сбежал. Он убил охранника во время прогулки, затем вернулся сюда, нашел свое кольцо и исчез.
— Это плохая новость, — нахмурился Хокмун.
— Итак, давайте посмотрим… — сказал граф, вернувшись с картами.
И они начали разрабатывать план действий.
Час спустя Хокмун поднялся, взял Исольду за руку. Пожелав остальным спокойной ночи, они отправились в свои покои.
Прошло уже пять часов, а они все не могли уснуть. Тогда Исольда и сообщила мужу, что у них будет ребенок.
Хокмун молча привлек ее к себе и поцеловал. Когда любимая уснула, он встал и подошел к окну. Он долго стоял, глядя на тростники и заводи Камарга, он размышлял о том, что теперь должен сражаться за нечто более важное, чем просто свои идеалы.
Ему хотелось верить, что он увидит своего ребенка, верить, что ребенок родится, даже если сам он до этого и не доживет.
Глава 7
ЗВЕРИ НАЧИНАЮТ ГРЫЗНЮ
Корабли Мелиадуса приближались к цели. Вот уже стали видны башни Лондры. На лице Мелиадуса, скрытом под маской, заиграла улыбка, а его рука сжала плечо Фланы Микосеваар.
— Все идет хорошо, — прошептал он. — Скоро, моя дорогая, ты будешь Королевой. Ведь они ничего не подозревают и даже не могут подозревать — таких восстаний не было веков сто! Хаон к этому абсолютно не готов. А как они будут проклинать тех, кто построил казармы для солдат вдоль берегов!
За время их сравнительно недолгого плавания Флана уже устала от грохота двигателей и шума водяных колес. Она теперь поняла, что одним из достоинств парусного корабля было отсутствие этого грохота. Она подумала, что этим «шумным» судам, после того, как они сослужат свою службу, не стоит больше появляться вблизи Лондры. Но это решение казалось ей не настолько важным, чтобы долго думать о нем. Она снова углубилась в воспоминания и стала мечтать о д'Аверке, окончательно забыв про Мелиадуса и его планы.
Вдоль берега, возле самой окраины Лондры, тянулись казармы Свиней, Крыс, Мух и других Орденов. Кораблям, идущим впереди флагмана, было дано задание разрушить эти казармы. Для чего Калан Витальский установил на судах огненные пушки.
Барон Мелиадус тихо приказал капитану корабля поднять флаг — это был сигнал начать обстрел.
Утренняя Лондра была такой же, как всегда — безмолвной и мрачной. Устремившиеся в небо статуи богов напоминали скрюченные пальцы юродивых.
В этот ранний час вся знать Лондры еще сладко спала. Бодрствовали только Тарагорм, Калан и его люди, которые с нетерпением ждали начала сражения. Они намеревались уничтожить как можно больше врагов и гнать оставшихся во Дворец Короля-Императора, а потом осадить и сам Дворец.
Барон Мелиадус прекрасно понимал, что даже если его войска и выиграют сражение за город, настоящий бой начнется при штурме Дворца. Учитывая то, что к Королю может подойти подкрепление, захватить его резиденцию следовало как можно быстрее.
Дыхание Мелиадуса участилось, глаза засверкали. Из дул бронзовых пушек вырвалось пламя. И вслед за этим раздался страшный взрыв — одна из казарм лопнула как пузырь, и ее обломки взлетели в воздух.
— Какая удача! — радостно воскликнул Мелиадус. — Это добрый знак! Не ожидал я такого успеха, да еще с первого выстрела.
Через мгновение разлетелась в щепки и вторая казарма, а из остальных выбежали перепуганные солдаты, забывшие о доспехах и даже о масках. Пушки стреляли по бегущим, крики и вопли разнеслись среди безмолвных башен Лондры — это было первое предупреждение жителям города.
