Глава 2
РАЗГОВОР У МАШИНЫ МЕНТАЛЬНОСТИ
Калан Витальский ощупал свою змеиную маску бледными старческими пальцами, на которых проступали вены, похожие на голубых змей. Он находился в огромном зале с высокими потолками. Это была главная лаборатория. Люди, одетые в мундиры и маски Ордена Змеи, возглавляемого бароном Каланом, проводили здесь всевозможные эксперименты. Какие-то машины издавали странные звуки и источали резкие запахи, а вокруг них трещали и сверкали разноцветные маленькие молнии. Словом, все в этом зале напоминало преисподнюю. Еще бы! Ведь здесь без остановки шли эксперименты над человеческим разумом и телом. Здесь людей скрещивали с машинами. Некоторые из подопытных рабов дергались, стонали и кричали, будто умалишенные. Эти крики раздражали экспериментаторов, и они запихивали в рот особо буйного кляп или вообще удаляли голосовые связки, добиваясь таким образом тишины.
Калан положил руку на плечо Мелиадуса и показал на бездействующую машину.
— Помните ее? Это машина ментальности. Мы ее использовали для проверки разума Хокмуна.
— Да, — буркнул Мелиадус. — Именно это и заставило нас поверить, что он будет нам предан.
— Мы исходили лишь из известных нам факторов, не учитывая тех, которые невозможно предвидеть, — отозвался Калан, защищая себя и свое изобретение. — Но я не для этого упомянул о ней. Сегодня утром меня попросили использовать машину…
— Кто?
— Сам Король-Император. Он вызвал меня в Тронный Зал и сообщил, что желает проверить одного из придворных.
— И кого же?
— А как по-вашему, милорд?
— Меня?! — возмутился Мелиадус.
— Да, именно вас. Я думаю, что он усомнился в вашей преданности, барон.
— Как вы думаете, это серьезно?
— Не очень. Похоже, а беспокоит то, что вы чересчур сосредоточены на своих личных замыслах и мало внимания уделяете интересам престола. Ему, скорее всего, не терпится узнать, насколько сильна ваша преданность и не оставили ли вы свои помыслы…
— И ты намерен подчиниться его приказу?
— А что, ты предлагаешь игнорировать его? — поинтересовался Калан.
— Нет… Что же нам делать?
— Придется поместить тебя в машину ментальности. Но я думаю, что сумею получить нужные нам результаты, — Калан тихо засмеялся. — Ну как, Мелиадус, начнем?
Барон медленно, с явной неохотой двинулся вперед, напряженно всматриваясь в блестящую машину из красно-синего металла с разнообразными выступами, тяжелыми членистыми суставами и приборами неизвестного назначения. Единственной округлой частью в ее конструкции был огромный колокол, подвешенный с помощью специальной системы, чем-то напоминающей гильотину.
Калан включил рубильник и сделал жест рукой, как бы извиняясь:
— Раньше мы держали машину в специальном зале. Но в последнее время стало катастрофически нехватать места для наших опытов. Это и есть одна из моих претензий. Как же можно от нас чего-то требовать, не создав соответствующих условий?
Из машины послышался звук, похожий на дыхание какого-то гигантского зверя. Мелиадус отступил на шаг. Калан снова тихо засмеялся и сделал служителям в змеиных масках знак, чтобы те подошли и помогли ему.
— Будь добр, Мелиадус, встань под этот колокол, а мы опустим его.
Барон окинул машину подозрительным взглядом и занял место под колоколом. Колокол начал медленно опускаться, пока полностью не закрыл барона. Мягкие, похожие на плоть стенки изогнулись, заключая в себя его тело. Затем у барона появилось ощущение, будто в его мозг всадили раскаленную иглу, проникающую все глубже и глубже. Он попробовал было закричать, но голос его не слушался… У него начались галлюцинаций, перемежающиеся с воспоминаниями о прошлом. Перед глазами проплывали битвы и казни, то и дело появлялось ненавистное лицо Дориана Хокмуна, повторяясь в миллионах искаженных образов. И возникало прекрасное лицо Исольды Брасс — женщины, которую он желал больше всех других женщин мира. Постепенно перед ним прошла вся его жизнь. Он вспомнил все, что с ним происходило, о чем он когда-либо думал и мечтал. Все… Но не в хронологическом порядке, а в порядке важности событий. И надо всем довлела его страсть к Исольде, ненависть к Хокмуну и замыслы о свержении Короля Хаона.
