Хокмун увернулся от удара и, подскочив к Тротту вплотную, сцепился с ним на верхней ступеньке.
Повсюду в зале шла кровавая резня.
Краем глаза Хокмун разглядел д'Аверка, который отчаянно бился с пятью Соколами. Рубашка д'Аверка превратилась в кровавые лохмотья, левая рука бессильно висела. Орланд Фанк вращал над головой своим громадным топором, оглашая зал страшным боевым кличем.
— Ты умрешь, Хокмун! — прорычал Тротт, и Хокмун был поражен силой его ударов. — Ты должен умереть, чтобы Рунный Посох стал моим!
— Он никогда не станет твоим! Им не может владеть человек! — Хокмун изо всех сил рванулся вперед и, прорвав защиту Шенегара; нанес ему удар прямо в лицо. Граф завизжал, но продолжал наступать, и тогда герцог Кельнский пнул Тротта сапогом в грудь. Граф скатился с помоста, но, ослепленный яростью, вскочил и снова бросился на Хокмуна. И напоролся прямиком на Меч Зари. Так и умер Шенегар Тротт: с непристойным ругательством на устах, бросив последний взгляд на вожделенный Рунный Посох.
Хокмун осмотрелся. Легион Зари заканчивал свою работу, добивая последних врагов. Д'Аверк и Орланд Фанк устало прислонились к перилам.
Когда умер последний гранбретанец, Легион Зари исчез.
Хокмун посмотрел на труп Тротта и нахмурился:
— Одного мы уничтожили. Но где побывал один, там жди другого. Днарк никак не защищен от Темной Империи и…
Фанк чихнул и вытер нос рукавом.
— Именно ты и должен обеспечить безопасность Днарка и безопасность остального мира, если уж на то пошло.
— Как я могу это сделать? — саркастически усмехнулся Хокмун.
Фанк открыл рот, чтобы ответить, но вместо слов из его губ вырвался стон:
— Брат! — Он увидел неподвижное тело Рыцаря в Черном и Золотом. Шатаясь, Фанк спустился по лестнице и обнял мертвеца.
— Он мертв, — мягко проговорил Хокмун. — Он пал от руки Шенегара. Но я убил проклятого гранбретанца…
По лицу Фанка катились слезы.
Хокмун и д'Аверк отвернулись от плачущего воина и осмотрели зал, весь заваленный трупами. Даже световое узоры, мельтешащие в воздухе, приняли теперь красноватый оттенок. Горько-сладкий аромат не мог заглушить запах смерти.
Хокмун вложил в ножны Меч Зари.
— Надеюсь, теперь-то нам можно вернуться в Европу, хотел бы я знать? — произнес Хокмун. — Мы выполнили свою задачу — спасли Рунный Посох…
Его прервал знакомый нежный голос. Обернувшись, Хокмун увидел Джемию Коналиса. Тот стоял в центре помоста с Посохом в руках.
— Теперь, герцог Кельнский, ты возьмешь то, что заслужил по праву, — сказал мальчик. В его раскосых глазах играла улыбка. — Ты вернешься в Европу, а Посох поможет тебе решить судьбу Земли.
— В Европу?! Я думал, что его нельзя увозить из Днарка!
— Можно, но не всякому. А ты, как избранник Рунного Посоха, можешь взять его. Служи ему верой и правдой. Защищай его! И он оградит тебя от зла.
— А в чем его секрет? — поинтересовался д'Аверк.
— Он будет с вами как символ. Пусть все люди знают, что Рунный Посох на вашей стороне. Расскажи всем, что барон Мелиадус посмел поклясться Рунным' Посохом и этим предопределил дальнейшие события, которые приведут к гибели одного из вас. Прорвись в Гранбретанию, если сможешь это сделать, или погибни. Грядет последняя великая битва — битва между бароном Мелиадусом и герцогом Хокмуном. А судьей в ней будет Рунный Посох.
Хокмун молча принял Посох. Тот был холодным на ощупь и очень тяжелым, а вокруг него все еще переливались цветные узоры.
— Благодарю тебя! — тихо сказал Хокмун.
— Великие Добродетельные Люди помогут вам вернуться домой, — добавил мальчик. — Прощай, Хокмун.
— Прощай. Куда же ты отправишься теперь?
— Туда, где я должен быть.
И вдруг мальчик снова стал вытягиваться, превращаясь в луч золотистого света, какое-то время еще сохраняя подобие человеческого тела. Потом он как бы влился в Рунный Посох, и в маленьком холодном предмете сразу же заиграла жизнь, тепло и свет.
Хокмун с трепетом спрятал Посох за пазуху.
Когда они выходили из зала, д'Аверк заметил, что Орланд Фанк все еще плачет.
— Что тебя так расстраивает? — спросил д'Аверк. — Ты все еще горюешь о человеке, который был тебе братом?
— Да… Но еще больше я горюю о своем сыне.
