Рука бога Му-га-ша - страница 24

— Милэ, — кричали все, — Милэ! — и потрясали кулаками.

Жак вдруг понял: — Милэ — Минюи, сын Черного Льва.

— Хо! Хо! Какое дело…

Черный Лев изобразил вдруг человека, сидящего за столом и словно пишущего.

Многие при этом вздрогнули и закрыли руками лицо, словно боялись ослепнуть.

А вот Черный Лев крадется, как змея, и хотя в его правой руке ничего нет, но Жаку показалось, что в ней блеснул нож. Вот он осторожно подходит, вот подымает руку…

Жак ясно ощутил на затылке подзатыльник, полученный им тогда от владельца трубы.

— Ну, ну! Рассказывай дальше, Черный Лев.

Черный Лев огляделся, словно боялся, не наблюдают ли за ним, потом он быстро взял деревянную руку, а вместо нее словно положил что-то, и Жак понял, что он подменил одну вещь другою. Если бы Шарль Рекло видел этот жест, он бы понял, почему на той руке не было пыли!.. Затем он поднял руку бога и с диким криком радости подпрыгнул так высоко, словно тело его стало невесомым.

И все подпрыгнули, и Жак из вежливости тоже подпрыгивал, хоть и не вполне ясно сознавал, чему все радуются.

Принесли глиняную чашу и долго на огне кипятили в ней что-то. Затем жрец окунул в чашу перья, связанные наподобие кисти, и помазал обрубок руки идола.

Тогда Черный Лев приложил к идолу руку.

Снова вопль раздался в толпе.

И все по очереди поддерживали руку, пока застывал клей, вытопленный из костей животных.

Теперь бог простирал к небу две руки, и все плясали и вопили, а Жак тоже плясал и вопил, полагая, что иначе у негров будет основание обойтись с ним как-нибудь не вполне любезно.

Черный Лев, несмотря на свою старость, не отставал от других, и даже Чатур мерно поднимал свои разбухшие от старости ноги.

Жак был оглушен этими криками и воплями.

Всю ночь продолжалась пляска.

С особенным увлечением плясал Алэ.

Казалось, он радуется тому, что громкие вопли заглушают все звуки ночи, и не слышно страшного грома.

Но заря вспыхнула на востоке, и все вдруг умолкли.

Водворилась полная тишина.

С ужасом прислушался Алэ.

Но грома не было слышно.

Не веря своим ушам, дикими прыжками побежал он к той скале, откуда недавно еще метнул бессильное копье.

И все, сколько их было, ринулись за ним.

Торжественна и спокойна была розовая пустыня.

И все было спокойно и тихо.

Гром умолк, и зарницы не спорили с рассветом.

Неподвижно, затаив дыхание, стояли дикари и внимали благодатной тишине.

У Алэ на лбу раздулись жилы, словно веревки. Если сейчас грянет этот гром, он бросится со скалы прямо на острые камни и навсегда перестанет слышать что бы то ни было.

Магура с ужасом наблюдала за ним.

Но все было тихо и спокойно.

Уже солнце поднялось над пустыней и впилось огненными булавками в голые черные спины.

Гром не гремел.

И тогда из сотни толстогубых ртов вырвался такой вопль, что, казалось, самая скала задрожала.

Солнце заходило.

Огромные наскоро построенные бараки и шалаши казались багряными при его последних лучах.

Красными полосами сверкали только что проложенные рельсы.

Среди зелени пальм пестрели попугаи и кривлялись мартышки.

Огромные лебедки, словно хоботы каких-то чудовищ, торчали здесь и там среди мастерских, заваленных всевозможными материалами.

Еще вчера все это жило полной жизнью. Еще вчера грохот взрываемых пней потрясал далекие скалы.

Сегодня все замерло. В мастерских царила зловещая тишина.

Рабочие группами толпились возле бараков, поглядывая на оранжевый океан.

Солнце зашло, и океан сразу стал синим, как сталь.

Звезды засверкали на востоке.

На стенах барака белели приказы, подписанные главным инженером!

«Работы прекращаются ввиду происходящих в Европе событий».

Эти «происходящие в Европе события» можно было назвать одним словом — «война».

— Наконец-то подошло время Франции постоять за себя! — кричали некоторые. — Довольно зазнавались колбасники. Теперь с помощью России мы разобьем их в пух и прах, и вернем себе Эльзас и Лотарингию.

— А если немцы нас побьют?

— Молчи, трус!

— Да здравствует Франция!

Этот последний возглас раздавался всюду.

Господин Фабр, главный инженер, каждый раз, когда слышал этот возглас, выпивал стакан холодного белого вина с лимоном и с сахаром.