— Ох и подбавил ты мне адреналинчику, — выдохнул я. — Меня теперь ничем в жизни напугаешь.
На что Овлиос лишь фыркнул.
— Если бы ты видел хоть одну десятую того, что видел я — ты бы понял что такое настоящий страх, — высказал он, пытаясь зайти в рубеж. Однако дверь ни в какую не желала открываться. — Хм. Странно. Я ведь прекрасно заходил и выходил тысячи раз подобным способом.
— Может просто дверь пора смазать? — предположил я.
— Вы никуда отсюда не уйдете, — прошипел нам чей-то зловещий голос. — Пусть вы и смогли справиться с Шубнитгурахом, но вы не сможете справится со всеми верными слугами Мардука, то есть с нами. Чтобы еще раз доказать, что это мы — Неприкаянные, являемся самой сильнейшей расой во все времена. И никакие хранители, нам не помеха. Убить их, — приказал Утанес всем своим собратьям и те уже было собрались порвать нас на куски, как вдруг один за другим Неприкаянные стали буквально сгорать дотла. Вначале мне показалось, что это очередные происки их странного божественного потеона. Но когда я увидел, что все Неприкаяные гибнут от рук (вернее пульта) Овлиоса, мне реально стало не по себе.
— Стой! Что ты делаешь?! Да стой же ты, — пытался удержать хранителя рубежа я, от массового геноцида.
— Они должны ответить за все, — тихо ответил тот, продолжая методично испепелять Перворожденных своим пультом. — Пусть страдают так же, как страдал я, когда они уничтожили всех, кого я любил.
— Но даже устроив им массовый геноцид, ты не сможешь никого вернуть.
К счастью эти мои слова дошли до затуманенного рассудка хранителя рубежа и тот остановился.
— Да. Ты прав друг. Они того не стоят, — согласился хранитель рубежа, помогая Утанесу встать на ноги. — Не знаю, простите ли вы меня за содеянное, но я вас прощаю, — затем обнял лидера Неприкаянных, но неожиданного резко вздохнул, после чего просто рухнул на землю, с кинжалом в области грудной клетки.
— Мы тоже тебя прощаем, хранитель, — спокойно произнес Утанес, закрывая Овлиусу глаза, после чего просто исчезая, вместе с оставшимися в живых Неприкаянными. Меня же они видимо решили не трогать, так как формально-то я им ничего не сделал, вот и убивать меня не за что.
— Ну что, они уже ушли? — поинтересовался оживший Овлиос, чем сильно напугал меня.
— Т-ты живой? Но к-как, — не верил своим глазам я, осматривая хранителя со всех сторон. — Я же лично видел, как он…
— Я тебе вот что скажу — не верь глазам своим и тогда все будет хорошо, — сказал хранитель, вытащив кинжал из груди и вытерев о траву, засунул оружие за пояс. — Ну вот, будет еще одна вещица, которой меня пытались убить, но ничего не вышло.
— Что значит еще одна? — не понял я. — То есть тебя уже убивали?
— А-то, — фыркнул Овлиос, открывая двери «рубежа миров». — При том не однократно: меня жгли; сажали на кол; линчевали; резали; кололи, вешали, топили… в общем применяли настолько изощренные методы убийств, что этот кинжал, просто детский сад.
— То есть ты попросту бессмертен и тебя нельзя убить, так? — пытался понять я.
— Не совсем, — поправил меня Овлиос. — Я всего лишь застывшая точка во времени и пространстве, которую хоть и можно уничтожить, но через некоторое время (все зависит от способа убийства) я возвращаюсь в первичную форму. Короче, это трудно объяснить и если ты не захочешь возвращаться в «рубеж» — я пойму.
— Погоди-ка, — понял я. — Если ты, так сказать, бессмертен, то что же тогда за ахинею нес перед всеми Неприкаяными и Утанесом? Да и еще при этом почти всех их уничтожил?
— Ну должен же я был каким-то образом перенастроить этот пульт, чтобы он на самом деле их не испепелил.
— То есть ты хочешь сказать, что никто из исчезнувших неприкаянных — не умер?
Овлиос молча, кивнул и улыбнулся.
— Я всего лишь путешественник, а не убийца. Поэтому я просто отправил их всех в разные концы планеты, чтобы они еще долго не смогли вернуться к мыслям по порабощению мира. Ну что ж — если я ответил на все твои вопросы, то нам пора обратно. Не стоит задерживаться в том или ином мире так долго, если конечно ты не собираешься остаться здесь навсегда.
— Кто — я? Да никогда. Вперед на изучение новых миров и цивилизаций — твердо сказал я, первым входя в рубеж миров.
