— Не все, но многое, — ответил Овлиос. — А если вдруг на какой-нибудь вопрос я не знаю ответа, то просто внимательно смотрю по сторонам, и он сам меня находит, — после чего указал мне на табличку (с какими-то закорючками, похожими на фелувианскую письменность), которая являлась описанием данного плотоядного растения, чем окончательно меня запутал.
— И что ты хочешь этим сказать? — не понял я.
— А то, что мы оказались не в джунглях, а в так называемом ботаническом саду, — пояснил он. — А подобные места, где обычно находятся? Верно, в городе. А где город — там и люди… ну или другие обитатели. Да и выход из него найти легко, вон, по стрелкам же все понятно.
— Ну, так что же мы стоим? Вперед к цивилизации, — решительно сказал я и бодро зашагал по направлению к выходу.
— Ты иди. А я, пожалуй, тут еще немного поброжу. Поизучаю местную флору, — сообщил Овлиос, продолжая наблюдать за растениями. Я пожал плечами и бодрым шагом направился к выходу из этого дендрариума. Я бы конечно и сам остался погулять, однако мой желудок резко отказывался воспринимать здешних обитателей, не в гастрономических целях. Найду здесь какой-нибудь ресторанчик, да и пообедаю спокойно. А то от «кулинарных изысков» Овлиоса у меня уже одна изжога… а сытости никакой.
Как оказалось потом, выход и вход этого дендрариума, никем особо не охранялись, поэтому зайти и выйти из него можно было довольно легко. Что я собственно говоря и сделал, оказавшись сразу в самом центре города. Хм! А мы довольно удачно переместились — от этого ботанического сада, до всего буквально рукой подать: направо кинотеатр, налево всевозможные магазины с ресторанами прямо какой-то институт. И везде полным-полно народу. Просто яблоку негде упасть. Причем среди всей этой массы, было много совершенно непохожих на людей существ: у кого было шесть рук, у кого-то росли странные щупальца, а у кого-то и вовсе, было три головы. Но так как я уже довольно долго путешествовал в компании Овлиоса, то подобными вещами меня уже было не удивить. А вот если в их ресторанах найдется, что-то похожее на человеческую еду — это будет действительно удивительно.
Единственное место, где можно увидать настоящую жизнь, (ну на мой взгляд) это места общепита: здесь сразу видно, как к тебе относятся, и представляешь ли ты угрозу для окружающих. И судя потому, как на меня все косо посмотрели, когда я вошел, я понял, что чужакам тут не очень-то рады. Но желудок упорно отказывался уходить и продолжал громко урчать, требуя закинуть в него хоть чего-нибудь съестное. Поэтому заняв крайний столик у стены, я принялся изучать меню (хотя закарючки которыми оно было написано, нормальными буквами назвать сложно. Судя по всему это та же фелувианская письменность, что и в дендрариуме. Хорошо, что я ее чуть-чуть понимаю и могу объясняться, если нужно).
Ко мне подошла официантка (миловидная рыжеволосая девушка, невысокого роста, одетая в служебную униформу) и выжидающе стала на меня смотреть.
— Фаабен глан арпал мса невев ввапа (Стейк с зеленым горошком и жареную картошку, пожалуйста), — ответил я на ломаном фелувианском языке.
— Че? — нахмурившись спросила она по-русски.
— Ой, простите, — извинился я. — Мне просто казалось, что все работники вашего кафе понимают фелувианский язык.
— Вообще-то я здесь только два дня работаю, и не все знаю. Так что это вы меня простите, — извинилась она, а после тут же добавила. — Вы, наверное, издалека к нам, да?
— Ну, смотря, что считать далеким, — задумчиво ответил я, одним глазом внимательно изучая меню, а вторым поглядывая на ее стройные ноги, еле прикрытые мини-юбкой. — Вообще-то я путешественник.
— Ух ты ж. Класс, — восторженно ахнула девушка, подсаживаясь ко мне. — Вы, наверное, много где побывали, да?
— Не так уж и много где, — немного смутился я, отложив меню в сторону. — Но там где я уже был, впечатлений не на одну жизнь хватит.
— Здорово, — печально вздохнула она. — А я из нашего города никуда и не уезжала ни разу. А так ведь иногда хочется отправиться куда-нибудь далеко-далеко, и чтобы никто тебя не нашел.
— Не советую, — сухо сказал я. — Потому как я уже был в подобном месте. Называется Гедерианская ращелина. Что туда попадет — уже никогда не выйдет наружу.
