– Слава богу, что я не увидел этого в магазине, – вырвалось у него.
Она засмеялась.
– Тебя ждет еще кое-что.
Он рывком расстегнул молнию на ее брюках, и она втянула живот – горячая ладонь Макса буквально обожгла ее. Он спустил с нее брюки и провел пальцем по кружевным шортикам-стрингам.
– А это что за чудо?
– Я знала, что тебе понравится...
– Ты меня убиваешь, – прошептал он и прижался к ней. – Джулз, я сейчас умру. Я не могу больше терпеть... – Глаза у него горели, он тяжело дышал.
Подняв на руки, он уложил ее на постель и улегся рядом, не сводя глаз с ее лица. Костяшками пальцев дотронулся до края лифчика, потом – до ложбинки и, осторожно обхватив ладонью грудь, потер сосок.
– Я каждый день видел, как дети тебя сосут, – пробормотал он. – Я хочу ощутить твой вкус...
И Джулия тоже хотела. Безумно хотела, чтобы он сдавил губами сосок. Она расстегнула застежку на лифчике – неужели предвкушала этот момент, когда покупала лифчик с замочком спереди? – а Макс быстро просунул руки внутрь чашечек, опустил голову и припал губами к теплой коже. У нее из соска закапало молоко, и он поймал языком несколько капелек. Когда он сомкнул губы вокруг соска, Джулия едва не задохнулась от прострелившего ее жгучего желания. В нее словно вонзилась острая стрела. Макс приподнял голову и посмотрел на нее потемневшими от страсти глазами. Они долго не могли пошевелиться. Но вот он, охнув, снял с нее кружевные стринги, стянул с себя боксеры, и мускулистые бедра крепко прижали ее. Он шептал ее имя, и она ощущала, как он растворяется в ней. Их накрыла волна наслаждения, чувственный восторг пронзил еенасквозь, и Макс ртом заглушил не только ее крик, но и собственный дикий вопль.
Когда он скатился с нее, их тела долго не могли разъединиться, сердца бешено колотились. Открыв глаза, Джулия увидела, что Макс, не отрываясь, смотрит на нее и у него на ресницах блестят слезы.
– Я люблю тебя, – прошептал он и положил ее голову себе на грудь, а его руки медленно и ритмично гладили ее по спине, пока она не заснула в его объятиях.
Как же ему ее не хватало! И какое блаженство обнимать ее. А что будет, когда она проснется? Она его оттолкнет? Станет сожалеть о происшедшем? Только не это.
Джулия пошевелилась, открыла глаза и улыбнулась. Макс вздохнул с облегчением. Слава богу!
– Привет.
– Привет, – ответил он и поцеловал ее в губы. – Все хорошо?
– Да. А как ты?
– Очень хорошо.
– У меня нога онемела.
– А у меня затекла рука.
Джулия засмеялась.
– Давай на счет три.
Закряхтев, он вытащил из-под нее руку и тоже засмеялся.
Они лежали на одной подушке, сплетя пальцы.
– Макс...
– Да?
– Я тебя люблю.
Забыв про руку, которую кололо иголками, он повернулся к Джулии и с нежностью поцеловал.
– Я тоже тебя люблю.
Крепко обхватив ее и прижав к себе, Макс погрузился в сон.
* * *
Ее разбудили девочки. Джулия перевернулась на спину и открыла глаза. Из детской слышался их щебет и голос Макса. Она встала и поморщилась – тело, отвыкшее от любовных утех, побаливало. Натянув халат, она поспешила к детям.
– Здравствуйте, мои милые, – сказала она, войдя в детскую, и девочки заулыбались ей из своих кроваток.
– И я тоже включен в эту категорию? – спросил Макс.
На нем, кроме трусов-боксеров, ничего не было. До чего же он сексуально выглядит, подумала Джулия.
– Возможно, ты тоже включен, – усмехнулась она. – Они давно проснулись?
– Всего несколько минут. Я сменил подгузники и напоил их соком из бутылочки, но им, по-моему, нужна мама с чем-то более питательным.
– Они это получат. Пойдем-ка, малышки. Спустимся вниз и поздороваемся с Мэрфи, да?
Джулия вручила Аву Максу, а сама взяла на руки Либби. На кухне Мэрфи при виде всей компании радостно замахал хвостом – он ждал завтрака. Вдруг Либби, которую Джулия передала Максу, отчетливо произнесла:
– Па-па.
Джулия и Макс застыли.
– Мне это послышалось? – спросила Джулия.
– Значит, и мне тоже, – засмеялся Макс. – Вчера мне показалось, что Ава сказала «папа».
– Па-па! – громко прощебетала Ава, перегнувшись через край манежа и улыбаясь во весь рот.
У Джулии глаза наполнились слезами.
– Они назвали тебя папой, – прошептала она, стараясь не расплакаться.
