– Ух, Макс, это было грандиозно, – сказала Джулия, отодвигая розетку.
А он слегка покраснел и самодовольно усмехнулся.
– Спасибо, но я всего лишь следовал рецептам.
– Нет, не только. Ты очень постарался и приготовил чудесный ужин. Это тебе спасибо.
– Я рад, – улыбнулся он. И от его улыбки у нее внутри все замерло. – Кофе будем пить в гостиной?
– Да, конечно.
Она прошла в гостиную – Мэрфи следом за ней и подбросила дров в камин, потом устроилась на диване, ожидая Макса. Мэрфи обнюхал стол, за что получил пинок ногой. Джулия посмотрела на вазочку, которая так заинтересовала пса. Трюфели? Она попробовал конфетку, и тут появился Макс с кофейным подносом и косточкой для Мэрфи.
– Я подумал, что это отвлечет его от шоколада.
Макс сел рядом с Джулией и передал ей чашечку кофе, а потом положил ей в рот трюфель.
– Как вкусно!
Он с улыбкой откинулся на спинку дивана и провел пальцем по ее щеке.
– Ты сегодня утром потрясающе выглядела, а сейчас...
Палец Макса переместился на вырез блузки, прогулялся по выемке на груди.
– Макс... – У нее перехватило дыхание.
Он убрал руку и потянулся к своей чашке кофе. Джулия взяла еще трюфель, а он сказал:
– Теперь моя очередь. – И открыл рот.
Она аккуратно положила шоколадку ему между зубов. Губы Макса облизали ей кончики пальцев. Джулия подняла голову и посмотрела ему в глаза, жаркие и манящие. Желание, подобно раскаленной лаве, нахлынуло на нее. Он взял ее руку и положил себе на грудь. Она слышала, как бьется его сердце, ощущала, как напряглись мускулы. Она хочет его. Сейчас. Сегодня ночью.
– Макс... – прошептала Джулия.
Он не сводил взгляда с ее рта, и глаза у него покрылись поволокой, на шее пульсировала жилка.
– Отнеси меня в постель, – попросила она.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Ты действительно этого хочешь?
– Да.
Макс резко выдохнул, на секунду прикрыл глаза, затем открыл и уже не сводил с нее взгляда. Медленно встав, он протянул руки и поднял Джулию на ноги. Они стояли, глядя друг другу в глаза.
– Ты вовсе не должна...
– Я знаю.
– Нужно все отсюда убрать и вывести погулять собаку.
– Я сама это сделаю.
– Нет. Мы вместе это сделаем – будет быстрее. Макс поставил посуду на поднос и унес на кухню, потом вывел во двор Мэрфи, а Джулия тем временем убрала еду в холодильник, оставив только вазочку с трюфелями. Когда Макс вернулся, прогуляв пса, то первым делом взял вазочку и посмотрел на Джулию. Она тотчас перенеслась в другое время и в другое место – в их лондонскую квартиру: Макс приносил шоколад в спальню, и в постели во время любовной ночи вкладывал ей в рот по конфетке. Вкус тех шоколадных конфет до сих пор у нее во рту.
– Не смотри на меня так, – сказал он, – иначе я за себя не ручаюсь.
От него волнами исходило возбуждение и передавалось ей. Она тоже не может больше ждать! Погасив свет, Джулия вышла из кухни.
– В твоей комнате или в моей? – услышала она за спиной его голос.
– В моей.
В спальне Джулия зажгла лампу, но Макс появился с подсвечником и, поставив его на комод вместе с вазочкой с трюфелями, погасил свет. Хорошо, что он это сделал, промелькнуло в голове у Джулии, – он не видел ее обнаженной с рождения девочек, а ведь у нее увеличилась грудь, на животе появился шрам, да и вес она набрала, так что лучше предстать перед Максом в полумраке.
Но он, кажется, не торопился раздеть ее. Запустив пальцы ей в волосы, он приблизил ее лицо к своему и коснулся губ. Легкое, как перышко, прикосновение, раздразнило желание, и у нее вырвался стон.
«Макс, целуй меня», – молча молила она, а он, словно услыхав, провел языком по ее губам, побуждая открыть рот. Ее не нужно побуждать – губы сами разомкнулись, он впился в них жадным поцелуем. Поцелуй был такой долгий, что они оба едва не задохнулись.
Он поднял голову. В его сияющих глазах отражался блеск свечи.
– Джулз, я хочу тебя, – прохрипел он.
– Я тоже. Макс, пожалуйста... сейчас.
Он сорвал с себя рубашку, брюки, носки, одним движением отбросил ботинки. Трикотажные трусы-боксеры натянулись у него на бедрах, и она поняла, что он сдерживается с огромным трудом. Во рту у нее пересохло, по телу пробежала дрожь, и не было сил двигаться. Руки Макса, нежные, осторожные, сняли с нее кружевной топ, а когда его глаза переместились на вышитый лифчик «пуш-ап», он замер.
