– Миссис Браун знает, что ты придешь, так что она пока за тобой присмотрит, а там и я подойду.
Кейт очень ждала этого свидания. После работы сбегала в «Мейси» и, наконец, купила себе давно намеченную «Шанель № 5», а домой поехала на экспрессе. Приняла горячую ванну, старательно уложила волосы и выбрала для вечера простое черное платье. Это было «маленькое черное платье» ее собственного дизайна, и она знала, что черный очень хорошо сочетается с ее белой кожей и рыжим пламенем волос.
Если бы розовый цвет мог звучать, как гром… Как замечательно Патрик это сказал! У нее до сих пор даже дыхание перехватывало, когда она вспоминала его слова. Ей хотелось, чтобы этот вечер стал для них особенным. Но, к сожалению, она потеряла счет времени.
Нет, виноват был не «пьянящий аромат сирени», которым мистер Чарльз очаровывал своих клиентов. Но все действительно началось с пьянящего аромата – с «Шанели № 5». Стоило Кейт коснуться пробочкой флакона за ушами и на сгибах локтей – и она тут же вспомнила о Супруге П., об Индии и… о розовом костюме. Об их розовом костюме – хотя костюм Кейт, все еще не дошитый, лежал на ее рабочем столе.
Когда она уже надевала комбинацию, ее вдруг охватила волна жара, она почувствовала запах сандала и внезапно решила, что противный пояс для чулок и сами нейлоновые чулки вполне могут еще немного подождать. Время еще оставалось. Она накинула купальный халат. С улицы доносились смех и голоса парочек, куда-то направлявшихся, чтобы весело провести пятничный вечерок. Кейт, собственно, хотелось до ухода поправить только один шов. Об этом шве она думала весь день. Сейчас она быстренько его поправит, а потом оденется и сбежит вниз, навстречу Патрику. Кейт понимала: если она не исправит этот шов, то, пожалуй, весь вечер будет о нем вспоминать. И тогда свидание будет безнадежно испорчено.
Кейт понимала, что просто одержима розовым костюмом. Невероятные архитектурные требования Шанель действовали на нее как наркотик: они представлялись ей чередой головоломок, которые только она, Кейт, может решить. Приспособить ткань к себе самой оказалось вовсе не так трудно. Разумеется, чтобы пристегать шелковую подкладку к шерстяному букле, требовались определенные усилия, но и эта цель была вполне достижима. А юбку она вообще сшила на редкость быстро, хотя все швы делала вручную. Глубоко в подгиб юбки Кейт вшила крошечную ладанку с кусочком лопатки святого Иуды, покровителя всех безнадежных начинаний. Так всегда делала и ее мать. «Это маленькая частица нашего мятежного графства», – говорила она в таких случаях, желая оставаться гордой католичкой, несмотря ни на что. И потом, это было просто удобно: в любой безнадежной ситуации можно было попросить святого Иуду о поддержке, и такой способ был куда лучше, чем, скажем, вырезать объявления из газет или закапывать фигурку святого в парке Ишам. Всегда спокойней, когда твой покровитель находится рядом.
А вот жакет стал для Кейт трудной задачей. Правильно выкроить и соединить полочки со спинкой оказалось не так-то просто, потому что твидовое плетение кое-где было слишком жидким – собственно, именно это и придавало букле вид ткани, сотканной вручную; однако подобные особенности делали работу с ним очень нелегкой. И потом, букле никак не переставало сбрасывать пух. Кейт лишь после неоднократных попыток сумела, наконец, так проложить шов, чтобы он выглядел абсолютно ровным и плоским.
К сожалению, увлекшись работой, она совершенно утратила чувство времени и даже вздрогнула от испуга, услышав вдруг стук в дверь. Это был Патрик. И оказалось, что на дворе полночь.
«Мне конец», – поняла Кейт.
Патрик, ясное дело, собирался всеми возможными способами показать ей, как он огорчен и разгневан. Тщетно поджидая Кейт в пабе, он, возможно, даже сочинил поэтическую, исполненную гневной страсти обвинительную речь. И, возможно, выпил сперва одну кружку пива, затем другую, а потом еще и хватанул виски – «для куражу». Однако стоило Кейт распахнуть перед ним дверь, и он позабыл обо всем на свете. Она стояла перед ним в одной комбинации и кое-как накинутом купальном халате, покрытом клочками розового пуха. Воздух был пропитан ароматом сандала. И лицо Кейт было таким бледным и таким прекрасным даже без волшебного лунного света, что Патрик просто ее поцеловал. Потом он поцеловал ее еще раз и еще…
