– Так мы уволены?
– Ни в коем случае, – сказал Шуинн и вручил Кейт конверт из Белого дома.
В конверте лежало много разных рисунков и не менее десятка новых заказов. Увольнять никого явно не собирались. Наоборот, им предлагалось по-прежнему шить одежду для Супруги П.; одна только ее поездка в Индию должна была вылиться для них как минимум в месяц весьма напряженной работы.
А Шуинн, пожав плечами, продолжил:
– Похоже, Белый дом решил создать для нас определенные правила. Ведь это правительство, а что правительству удается лучше всего? Разумеется, выработка законов и правил.
И вот теперь в «Chez Ninon» прислали памятную записку, в которой были особо отмечены несколько пунктов:
● Данная манекенщица будет теперь использоваться для примерки всей одежды Первой леди. Без исключения.
● Кроме того, при каждой примерке будут делаться фотоснимки, и в том случае, если сфотографированная одежда будет сочтена полностью соответствующей указанным ранее требованиям, к ней можно будет пришить ярлык «Chez Ninon», после чего данное изделие станет частью официального гардероба супруги Президента. Если решение относительно того или иного предмета одежды будет положительным, все вопросы о накладных расходах будут решаться обычным образом.
Кейт знала, что в таком случае миссис Такаберри МакАдо переадресует их к миссис Рэймонд А. Галлахер, секретарю Супруги П., а затем напишет соответствующее послание либо в «Риггз банк», либо в банк свекра Первой леди в Гианнис Порт – «в зависимости от нанесенного ущерба», как выразилась бы Мейв. Ни Кейт, ни Шуинн так и не смогли определить, кто именно прислал письмо. Бумага была высшего качества, но простая и без водяных знаков.
– Очень похоже на ЦРУ, – сказал Шуинн. – Никаких следов, а значит, всегда можно отпереться.
– А мне кажется, письмо велел отправить министр стиля.
– Не имеет значения. Она-то к нам больше не придет.
Кейт просто представить себе этого не могла.
Шуинн вытащил свой фотоаппарат. Это был старый «Брауни», а не «Полароид», как у Кассини. Снимки придется проявлять в фотомастерской.
– Итак, возвращаемся к работе с простыми смертными, – бодро сказал Шуинн. Манекенщица по имени Сьюз по-прежнему стояла перед ними в розовом костюме. – Примите, пожалуйста, соответствующую позу, – попросил он ее. – Что-нибудь этакое, чтобы точь-в-точь, как в Maison Blanche.
На лице у девушки появилось такое заносчивое и сердитое выражение, что Кейт даже разозлилась. Ей хотелось крикнуть: «Она совсем не такая, она не имеет никакого отношения к снобам!» Но она, разумеется, не крикнула. Ведь, если честно, она понятия не имела, какова Первая леди на самом деле, и теперь уж никогда этого не узнает.
– Нет, не так, – говорил Шуинн девице, – изобразите на лице что-нибудь типа «Я ненавижу Кэмп-Дэвид, но это вовсе не повод ненавидеть меня». Мне нужно, чтобы вы выглядели веселой, но чуточку обиженной.
Девушка рассмеялась, сказала «Я, кажется, поняла», и склонила голову в точности так, как это делала Супруга П. И бедро она точно так же выставила вперед и чуть под углом. Теперь она улыбалась вполне победоносно, но ее улыбка была все-таки совсем не похожа на улыбку Первой леди – в ней не было ни капли знаменитой игривости. Мейв проверила, как сидит костюм. Он сидел идеально, только одно плечо казалось чуть выше другого.
– Это потому, что Первая леди немного сутулится, – объяснила Кейт.
– Да, верно. И чуточку прихрамывает. Я совсем забыла.
Шуинн явно наслаждался ролью фотографа Белого дома. Впрочем, фотографом он был надежным и очень внимательным.
– Смотрится отлично, Куки.
– Я не Куки, а Сьюз.
– Да-да, Сьюз.
Шуинн даже не попытался ей объяснить, что для него любая знакомая женщина – это либо «Куки», либо «козленочек». Он предпочитал обходиться этим набором ласковых прозвищ. В отличие от Кассини, Шуинн сфотографировал манекенщицу всю целиком, включая голову. Разумеется, девушка была моложе Кейт, да и костюм на ней сидел как надо. И все же манекенщица совершенно потерялась на фоне этого волнующе-розового букле. Темно-синяя блузка выглядела на ней скучной. Казалось, она, играя в дочки-матери, просто надела мамину одежду.
