– Такое ощущение, словно ты сама с ней туда отправилась, – сказал Патрик.
Установился новый ритуал: каждый день Патрик собирал все газеты и журналы, где публиковались материалы о поездке Первой леди, затем они с Кейт шли в паб, обедали и вместе следили за странствиями розового костюма.
– А почему бы и нет? – говорил Патрик. – Тоже развлечение.
Поездка Первой леди началась с того, что на борт реактивного самолета компании «Пэн Американ» погрузили целую тележку с чемоданами; затем на борт поднялось и ближайшее окружение: американский посол, родная сестра Первой леди, группа сотрудников секретной службы, несколько ассистентов Супруги П., ее секретарь, ее парикмахер и, наконец, Проуви – которая, по мнению Кейт, для личной горничной выглядела даже чересчур «гламурно». Розовый костюм Супруга П. не надела.
– Может быть, завтра, – сказал Патрик.
У него хватило доброты даже не упоминать, что почти во всех газетных статьях обсуждалась «бесконечная вереница чемоданов с ненадеванными платьями, сшитыми у самых дорогих и модных кутюрье мира – у Жанны Ланвен, у Олега Кассини и в «Chez Ninon»; а также говорилось о том, что стыдно было шить все эти прелестные вещички специально для поездки в Индию, «страну исключительной бедности». Когда Кейт такое читала, ей было страшно неловко за них обеих – и за Супругу П., и за себя.
Теперь каждый вечер пресса в мельчайших подробностях «покрывала» поездку Первой леди – от катания на слонах (вместе с сестрой) до посещения детей в больнице. Кейт казалось, что одной только сияющей улыбки Супруги П. и свойственного ей обаяния достаточно, чтобы сделать людей счастливыми, но репортеры никак не могли оставить без язвительного внимания манто из шкуры сомалийского леопарда и изящный свитер из норки.
В День святого Патрика[59] – это была суббота – Первая леди плыла на местном судне по озеру, окруженному каменными изваяниями тигров. Фотография была цветной, и Кейт сразу узнала коктейльное платье без рукавов из шелка абрикосового цвета, собранное на талии и украшенное бантом. Это платье Кассини создал специально для цветных фотографий. Плотный шелк так блестел на солнце, что от Супруги П. просто глаз было не оторвать. Все в огромной толпе, собравшейся на берегу, понимали, что это Первая леди Америки сходит на берег и направляется к Белому дворцу махараджи Удайпура, где в ее честь устроен роскошный пир. Люди радостно приветствовали ее и бросали вслед бархатцы и цветы лотоса, хотя многие выглядели так, словно не ели уже много дней.
– Для чего все это устроено? – спросила Кейт.
– Во имя красоты, – сказал Патрик. – Разве красота сама по себе этого не достойна?
Всю жизнь Кейт думала именно так, но сейчас уже не испытывала особой уверенности в этом. Среди толпы голодных было слишком много детей. Заметив растерянность Кейт, Патрик перегнулся через столик и поцеловал ее.
А на следующий вечер он принес в паб не очередной номер «Таймс», а вывалил на стол целую кипу старых газет, которые нашел у себя в подвале.
– Возможно, эта твоя девушка – вовсе не такой уж ядовитый падуб, – сказал он.
Газеты от старости пожелтели и стали хрупкими. На первой полосе одной из них Кейт обнаружила фотографию Супруги П., сделанную задолго до ее нынешнего положения, во времена, когда Президент был всего лишь сенатором. Его везли в инвалидном кресле, и через семь месяцев ему предстояла вторая операция на позвоночнике. Он казался почти умирающим. А по лицу его жены было видно, что она с огромным трудом скрывает страх.
– Нужно смотреть глубже, не только на одежду, – сказал Патрик. – Это же совершенно ясно: она очень его любит. Нельзя, чтобы одежда мешала тебе правильно воспринимать людей. Одежда – это же, в конце концов, просто бездушные вещи.
Он в тот же день собрал все вещи Пег и сложил их в коробки, чтобы передать на нужды благотворителей.
– Вещи – это не люди, – только и сказал Патрик.
И после этих слов Кейт еще больше его полюбила.
А розовый костюм Супруга П. все-таки надела – возвращаясь из Индии домой. К большому удовольствию Кейт, фотографии в газетах были цветными. Правда, на них розовый костюм казался не таким ярким, как ей помнилось, и не таким ярким, как ее собственный жакет, но, похоже, индийским женщинам никогда прежде не доводилось видеть такой оттенок розового; в газетах даже процитировали высказывание одной из тамошних журналисток: «Как бы мне хотелось иметь сари такого цвета!»
