— Думаю, да, — без улыбки ответил он. — Встретить восход солнца на берегу пруда можно не с каждым, а только с тем, кто тебе дорог.
Ее сердце учащенно забилось. Все нужные слова куда-то исчезли. Милли хотелось спросить, действительно ли она дорога ему, но звуки словно застряли в горле. Нервы были напряжены до предела.
Джонатан наклонился к ней. Милли сидела неподвижно, а сердце ее стало колотиться еще быстрее.
Очень нежно он прикоснулся губами к ее рту. Поцелуй был легким, словно дуновение крыльев бабочки, но от него затоепетало все ее тело. У Миллисент появилось абсолютно не подобающее леди желание броситься в объятия этого мужчины. Ее ногти до боли впились в собственные ладони.
— Спасибо за то, что пошла с нами сегодня, — мягко прошептал он.
Миллисент несмело улыбнулась.
— Спасибо, что пригласили.
Они сидели рядом, в сказачной тишине, не глядя друг на друга, но чувствуя, что соединены какими-то нежными хрупкими нитями. Они сидели и смотрели на Бетси с удочкой в руках и на занимающийся день. Наконец, выйдя из оцепенения, Джонатан пошевелился.
— Становится совсем светло.
Они поднялись, отряхиваясь, и позвали Бетси. Прошло еще немного времени, прежде чем удалось уговорить ее закончить рыбалку, но, наконец, они втроем, держась за руки, направились к дому. Миллисент знала, что если кто-нибудь увидит ее с Лоуренсами, небрежно одетую, да еще в такой ранний час, это будет ужасно. Но она старалась не думать об этом, чтобы не портить себе настроение. Ей было слишком хорошо.
Той же дорогой они вернулись обратно и подошли к крыльцу Миллисент. Она обернулась к Джонатану, оттягивая минуту расставания.
— Не хотите выпить по чашке кофе?
Джонатан лениво улыбнулся.
— Пожалуй, меня можно уговорить.
— Да! — возбужденно воскликнула Бетси, прислонив удочки к стене. — Может быть, мы увидим ребеночка! А то он все время спит, когда я прихожу…
— Это верно. Сейчас как раз можно застать этого малыша бодрствующим, — согласилась Миллисент. Она взглянула на Джонатана. Он смотрел на нее и, казалось, спокойно реагировал на разговоры о новорожденных, кормлениях или кофе.
— С удовольствием, — сказал он.
Миллисент почувствовала внутри какое-то волнующее ощущение. Она была не в силах понять, как простой звук его голоса мог творить с ней такое.
Они вошли в гостиную. Ида накрывала стол для завтрака, а Алан с ребенком на коленях сидел в своем кресле.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — наклонившись над малышом, спрашивал Алан абсолютную бессмыслицу. Мальчик смотрел на Алана, двигая ручками и ножками и корча смешные рожицы с очень серьезным видом. Алан склонился еще ниже и потерся носом о носик малютки. — Хмм-м? Ты хочешь что-то сказать?
— О чем вы, мистер Алан? — удивленно спросила Ида. — Он еще ничего не может сказать!
— Знаю. Но он выглядит так, будто вот-вот заговорит. — Алан заметил Миллисент и Джонатана и улыбнулся. Обычно он вел себя настороженно по отношению к Джонатану, но, сегодня, занимаясь с ребенком, был настроен дружелюбно и весело.
— Милли, подойди, взгляни на него. Правда, он кажется серьезным, как судья? Такое впечатление, что он вот-вот произнесет приговор.
Миллисент улыбнулась. Алан, возясь с сыном Опал, сам становился похожим на ребенка.
— Да, точно, — согласилась она.
Джонатан и Бетси побыли с ними еще какое-то время, поохав и поахав над младенцем, как и полагается в таких случаях. Когда они ушли, Миллисент поднялась к себе наверх, причесалась и надела свежеотглаженное платье. Неожиданно для себя она решила навестить Сьюзан. Уже очень давно у них не было возможности поболтать. С тех пор, как Сьюзан перешла на постельный режим, Милли видела ее всего раз или два, да и то всегда в присутствии каких-нибудь родственниц. Сьюзан выглядела такой бледной и усталой, что Милли боялась лишний раз ее беспокоить. Полли была далеко, а у Милли накопилось так много всего, что она испытывала потребность поболтать с подругой.
Сьюзан встретила ее с радостью и провела в гостиную «для своих».
— Я так рада, что ты зашла! Нам повезло: только что уложила Аманду, а мальчики ушли гулять. Мы можем вдоволь наговориться.
