В тот день, когда кавалеры объявили нам с Асей, что "Эстрелья" ждет у причала, я попыталась кокетничать с Сергеем. Это получилось само собой выйдя утром из своей комнаты, я крутанула перед ним необъятной цыганской юбкой из бледно-желтого шифона, расцвеченного букетами роз. Узкий, зашнурованный спереди черный корсаж и широкие рукава розовой, спадающей с плеч блузки в стиле "Кармен" были созвучны в моем воображении с названием яхты, так же, как и облик одетого в холщовые брюки и белую тенниску Сергея. Он быстро загорел и теперь выглядел завзятым яхтсменом - с широченными плечами и выгоревшей соломенной прядью в русых волосах.
- Вот теперь будет совсем сногсшибательно. - Сорвав с куста соцветие мелких пунцовых роз, он сунул его в мои волосы и посмотрел так, что я почувствовала прилившую к щекам кровь.
"Эстрелья" вызвала у нас бурю восторга - уютный салон в старо-испанском стиле - весь в резном темном дереве и толстых гобеленах, чудесная палуба с множеством закоулков для отдыха, солнечных ванн и тихого времяпрепровождения. Две спальни с широкими супружескими кроватями, три каюты для одиночек, бар, библиотека и даже мини-казино. Мне казалось, что здесь начинается какой-то новый этап нашей жизни, тот самый, что поможет мне окончательно избавиться от недуга. Игра в недомолвки с душевно неустойчивой больной окончилась. Я была готова к тому, чтобы узнать правду.
"Новоселье" на суденышке было решено отпраздновать торжественным ужином. Одна в своей двухместной каюте, я чувствовала себя лишней. Раскидав на кровати немногочисленные курортные вещи, приобретенные в Каннах и Ницце, я не обнаружила ничего, что могло бы сойти за вечерний туалет, и удивилась своему огорчению. В последнее время внешний вид не очень волновал меня. Но в этот вечер я должна была блистать - не знаю, почему, я предчувствовала, что он принадлежит мне.
Стук в дверь вывел меня из задумчивости. Торжественно улыбаясь, коренастый стюард внес большую синюю коробку, обвязанную подарочными лентами. - "Миссис Баташефф? Плиз!" Я развернула шуршащие бумаги и охнула. Кто бы ни был мой загадочный даритель, он попал в точку - белое открытое платье из тончайшего атласного трикотажа выглядело по-королевски. Сильно декольтированный верх, украшенный вышивкой из перламутровой чешуи, узкие рукава, спускающиеся до самых запястий, были как раз в моем стиле, а расклешенный снизу и удлиненный сзади подол придавал каждому шагу величественное очарование. Ни карточки, ни записки - ещё одна тайна. Никто, кроме Ассоль, не мог, конечно, так точно определить размер и фасон. Но если ей хочется поиграть в тайны - я не прочь. Ведь меня волнуют совсем другие загадки. Вот их-то я сегодня разрешу во что бы то ни стало.
В девять часов я покинула свою каюту с торжественностью Марии Стюарт, идущей на эшафот. В полутьме коридора мелькнул золотистый силуэт. Я сделала два шага и столкнулась нос к носу с разряженной в золотую парчу Ассоль. Мы со страхом посмотрели в глаза друг другу, позабыв обычные комплименты по поводу шмуток. Аська попыталась улизнуть, но я поймала её за локоть.
- Послушай, Ася, вы что, серьезно считаете меня сумасшедшей? Притиснула я её к полированной дубовой панели.
- Слава, - железным голосом отрубила Ассоль, - тебе пришлось много пережить. Мы все любим тебя и бережем. Не вываливать же человеку на голову сразу целую бочку арестантов? Вот оклемаешься немного на свежем воздухе - и давай, врубайся в последние новости. - Она испуганно посмотрела на меня и торопливо добавила. - Они все очень-очень хорошие! Приятно, оказывается, быть госпожой Тайцевой!
Аська высвободилась из плена и протянула руку со сверкнувшим колечком.
- Да, это получше, чем взорвавшийся вертолет...
- Ай, ерунда! Не думай ты об этом. Ну, что мне вертолет? Возможность немного поразвлечься. Пошли-ка загорать - я в это лето выгляжу как недожаренная канарейка.
- Постой! Может, расскажешь мне, что произошло с тобой? В призраки я давно не верю... - Я осторожно коснулась Аськиного плеча, впитавшего в себя жар солнечных лучей и аромат нежного лосьона. Ее голубые глаза наполнились слезами и мы обнялись - крепко и надежно впервые за четверть века нашей дружбы.
