— Три тысячи?! — ужаснулась Эмили. — И на какой высоте вершина?
— Два километра с хвостиком.
— А хвостик еще с километр? — упавшим голосом спросила она. — Заманил меня, легковерную...
— Эми, не дуйся! - Он сделал просительную физиономию и погладил ее по ладони. — Восхождение займет всего два-три часа.
— Всего?! — задохнулась она. — Раз так, я на самом деле посплю. Сколько у меня времени? Два часа есть?
— Есть. — Стивен чарующе улыбнулся. — Спи, моя радость! Хочешь, я тебе спою?
— А у меня есть выбор? — буркнула она.
— Понял! — хохотнул он. — Умолкаю.
Эмили устроилась поудобнее, закрыла глаза и скоро уснула.
Она сразу узнала давний ночной кошмар — тот, от которого она просыпалась в холодном поту.
Зима. Снег и слякоть на дорогах, смертоносный гололед и сырой пронизывающий ветер. Белые больничные стены, коридор и холл, украшенные к Рождеству.
Эмили всегда любила работать в ночную смену. Вот она стоит в приемном покое, ожидая прибытия «скорой». В операционной все готово к приему пострадавших: хирургическая лампа заливает светом стол, подносы со стерилизованными инструментами накрыты салфетками — точно там подарки, ждущие своего часа.
Подъезжает «скорая» с парнем лет двадцати. ДТП. На скоростной трассе машина перевернулась и врезалась в столб. Тяжелая черепно-мозговая травма, разрыв аорты, перелом грудной клетки... Зрачки неподвижны.
Из отделения интенсивной терапии спускаются врачи. Спасти парня трудно, но шанс есть: он молод. И врачи делают все возможное.
Напряжение растет. Липкий страх вползает в Эмили промозглой сыростью и постепенно заполняет ее всю.
- Сто двадцать третий. - Голос плывет. - Пациенту сделана реанимация и закрытый массаж сердца...
Движения у всех замедляются. В ярком свете лица кажутся резкими и как будто чужими. Даже у Либби. Из коридора доносятся гулкие шаги по кафельному полу, чей-то нервный смех — и Эмили охватывает дурное предчувствие.
Она выходит в коридор. У стены стоит капеллан — застенчивый и тихий, постоянный объект насмешек персонала. Дверь на улицу открыта, и в нее хлопьями валит снег. Что это там так воет? Ветер или сирена «скорой»? Руки у Эмили холодеют, и она нервно потирает их, не сводя глаз с распахнутой двери.
Подъезжает машина, и Эмили делает шаг вперед. Сон отступает - приходит страх. Она силится проснуться, но не может.
- Ну, кто там у нас? - Голос хирурга улетает как дым. - Давайте посмотрим.
Каталка с пострадавшим под белоснежной простыней все ближе, алые пятна крови все ярче.
- Нет! - вырывается у Эмили из груди крик, резкий как сирена. — Не-е-е-т!
Либби оборачивается к ней, что-то говорит, давясь слезами, но она ничего не слышит, не в силах отвести взгляд от лица Ричарда. Такого милого и кроткого. Глаза открыты и смотрят в одну точку.
Снова ветер — сырой и холодный, пронизывающий до костей даже сквозь сон. Все сильнее и сильнее — и вот уже ветер подхватил ее и кружит вместе с коридором, каталкой и Ричардом с неподвижными распахнутыми глазами.
Нет, это не Ричард лежит бездыханный на холодном жестком столе. Тогда кто же это?
На ватных ногах она подходит, приподнимает простыню - и все плывет перед глазами.
Стивен?! Ну да, это он. Стивен.
И снова ветер дует ей в спину с пронзительным воем — последнее, что она запомнила.
— Эмили, проснись! Все в порядке. — Стивен качал ее, как ребенка, поглаживая по волосам и по лицу. — Эми, это сон, всего лишь дурной сон!
Ощущение реальности постепенно возвращалось, кошмар рассеивался, и, открыв глаза, вместо белых больничных стен Эмили увидела черное звездное небо. И Стивена — живого и невредимого. Она жадно глотала воздух, лицо было мокрым от слез, горло сдавило спазмом.
— Успокойся! - баюкал ее Стивен. - Все прошло. И я с тобой.
Она чуть отстранилась и, заглянув ему в глаза, прочла в них тревогу.
— Призраки прошлого? — спросил он, сжимая в своих больших теплых ладонях ее дрожащие холодные пальцы. И, не дожидаясь ответа, тихо сказал: — Не бойся. Мы их прогоним.
Эмили подняла на него заплаканные глаза, и он прочел ее мысли.
— Боишься, прошлое тебя не отпустит?
Она молчала. Стивен смахнул слезинку с ее щеки и шепнул:
