– Ничего себе малость, – усмехнулась молодая волшебница. – Ни тебе астролябии, ни хронометра, ни секстанта. Как будем радиусы определять?
– Ты нрава, – кивнула Клара. – Инструментов нету… что поделаешь, шли воевать, а не лазить по закрытым мирам. Ничего не остаётся, Эвис, придётся на пальцах прикидывать. Нам ведь точного прицела не надо, лишь бы подальше от этого мирка. – Клара вновь поморщилась – даже самые простые и требующие минимум Силы чары сопровождались здесь короткими болевыми спазмами – обычным признаком закрытых миров, следствием отдачи, отката Силы.
В руках боевой волшебницы появилась стопка чистых листов ровного пергамента.
– Здорово, – с завистью протянула Эвис. – Я так не умею…
– Вздор, научишься, – отмахнулась Клара, сдерживая одышку. Заклятие отняло неожиданно много сил – а ведь подобные простые преображения никогда не представляли для неё никакого труда. Ладно, отнесём это за счёт закрытости мира… – Давай прикинем. Сила тяжести здесь, похоже, такая же, как и в Мельине, следовательно… – По пергаменту побежала быстрая вязь символов. – Берём обычные параметры и подставляем…
– А кривизну учла? А искажения при откате? – Эвис смахнула выступивший от напряжения пот.
– Кривизну – да, а вот откат… ты права, надо вводить специальную поправку, – вздохнула Клара. – Давай сплетём десяток – другой одинаковых заклятий, постараемся засечь откат… Тут это болезненно, учти.
– Потерпим, – был ответ.
Они принялись за дело. Клара сработала из морского песка круглый алый мячик, после чего они с Эвис по очереди принялись заставлять его прыгать – разумеется, посредством чар. Пергамент быстро покрывался мелкими значками и цифрами.
Наконец они выдохлись.
– Ничего не понимаю, – отдуваясь, заявила Эвис. – Все постоянные тут, похоже, скачут, как зайцы, когда те улепётывают от собак! Ничего невозможно вывести! Ошибка уже в первом знаке! И разброс такой, что…
Клара разочарованно вздохнула.
– Что ж, подождём остальных, Эвис. Попробуем вчетвером. Ты права, при таких значениях… – Клара потрясла пергаментом, – вообще нельзя браться ни за какую серьёзную волшбу! Расплющит, и вся недолга…
Делать было нечего. Отдыхая, волшебницы растянулись прямо на песке.
– Искупаться, что ли, – зевнула Эвис. – Жарковато…
Клара только покачала головой. Молодец Эвис, Вот она, Клара, ни о чём другом не может даже и думать, кроме как о правильном расчёте этого самого заклятия, и жары для неё не существует, а Эмплада – пожалуйста! Искупаться ей, видите ли, надо… Не понимает, что ли, по молодости, что они вполне могут оказаться запертыми здесь навсегда? Или подобное просто не приходит в эту симпатичную, хоть и несколько растрёпанную головку?
Тем временем Раина с Сильвией закончили мастерить шалаш и осторожно перетащили туда по-прежнему бесчувственную Тави. Девушке явно становилось хуже – дыхание сбивалось, щёки побледнели, глаза глубоко ввалились.
– Погоди купаться, Эвис, – негромко сказала спутнице Клара. – Надо с Тави закончить.
– Ой, да, прости. – Эмплада вскочила на ноги. – Смотри-ка, твоя Раина целый дворец отгрохала!
Шалаш и в самом деле был высоким и просторным. Сильвия переплела стены какой-то остро, но приятно пахнущей травой, крупные пурпурные цветы покачивали венчиками – их девочка не срывала, а просто подтянула поближе гибкие плети дикого плюша, в изобилии стлавшегося тут по земле.
Кицум поддерживал голову Тави, стараясь напоить её из фляжки.
– Вкусная здесь вода, милостивая госпожа, ох и вкусная! Кажется, в жизни такой не пивал… Клара рассмеялась.
– Это оттого, что жаждой мучился, Кицум. Тебе сейчас даже болотная жижа вкусной бы показалась… Ну, ладно, будь на страже, если что-то подозрительное – зови меня. А мы с Эвис займёмся раненой.
Сильвия мышкой-тихоней затаилась в уголке шалаша.
– Помоги нам ее раздеть, Раина.
– Слушаюсь, кирия, – по-военному чётко ответила воительница.
– Готова, Эвис? Чувствуешь рану? Видишь боль? Чётко видишь?..
– Чётко, Клара, на всю глубину… ого, что это за паутина по телу пошла? По жилам… от раны… до самой кости!
Клара нахмурилась. Она тоже видела незримые обычным глазом тончайшие чёрные нити, протянувшиеся от неглубокой вроде бы раны к костям, суставам и основным жилам. Что-то мерзкое, липкое и опасное. И – живое.
