– Атлика, – сказал Фесс, беря её за плечи. Она послушно подалась вперёд – на случай, если ему захочется её обнять. Ему очень хотелось, но… готовность ее прямо-таки читалась в глазах, и это было неприятно. – Атлика, послушай… в городе эпидемия. Каждый миг умирают люди. Мы с учителем перекрыли путь этой беде, но теперь надо биться с каждым прорвавшимся врагом в отдельности. Если я сейчас пойду с тобой, умрёт незнамо сколько невинных…
Атлика изумлённо подняла брови.
– Да они и так каждый день умирают. И что тебе за дело до них?.. От старости умирают, от болезней – самых что ни на есть обычных, дети мрут… всех не спасти. И разве мы, Тёмные, должны о них думать? Они-то нас точно бешеных псов травят, даже хуже! Попадись мы в руки святым отцам… даже пепла не оставят! А сперва замучают так, что сам будешь у них на коленях казнь вымаливать!
– Атлика, я пошёл в город, разыскивая тебя, – глядя ей в глаза, сказал Неясыть. – Боялся, что ты погибнешь… мечтал спасти. Но не потому, что ты – Тёмная. Я ведь про это и не знал даже. Нет, просто потому, что ты человек…
– Ой ли? – загадочно проговорила девушка, игриво махнув юбкой. – Ну так что, идём или нет? Долго ещё тут в подвале торчать будем?
– Идём, – вздохнул Фесс. – Скажи мне, как вас найти, – и я приду. Как только справимся с бедой.
– Вот уж не думала, что ученик Тёмного окажется настолько мягкосердечен! – недовольно фыркнула Атлика. – Ну да ладно, не силой же тебя тащить… Завтра, на закате, приходи к «Красной бочке». Я тебя там ждать стану. Договорились? Смотри не обмани!
– Не обману, – кивнул Неясыть.
Они выбрались на улицу. Тьма быстро сгущалась, южная ночь вступала в свои права. Над оцепеневшим городом по-прежнему плыл тревожный звон большого колокола. Звонари на ратушной башне старались вовсю.
* * *
Эта ночь стала для Фесса подлинным кошмаром. Заметив вившихся над каким-то домом ххоров, он решил войти – дом не был заколочен, лишь наспех помечен чёрной тряпкой над входом, – однако едва унёс оттуда ноги. Хозяин, крепкий и широкоплечий мужик, был уже обречён, но сил у него пока ещё не убавилось. Его жена и дети уже лежали мёртвыми, и бедняга, наверное, просто повредился рассудком. Когда Фесс вошёл, человек бросился на него с мечом. Применять магию против него Фессу строжайше запрещал устав Академии, поэтому пришлось пустить в ход увесистый стул, вновь с горечью сознавая, что прежний Фесс справился бы со спятившим бедолагой без малейшего труда, одним стремительным движением… Наконец обезоружив и оглушив безумца, Фесс едва-едва успел утереть пот, как твари решительно полезли к нему из мёртвых тел. Пришлось поворачиваться, прежде чем одну ему удалось сжечь, другую – сгноить заживо, третью – замуровать на самой границе её мрачного мира, четвёртую…
Четвёртая вырвалась-таки из своего кошмарного облика. И, опять же в образе молоденькой и соблазнительной девчонки в развевающихся одеждах, она выскочила из окна и бросилась наутек с криком «помогите, убивают!». Пришлось гнаться следом. Бегала тварь на удивление быстро и, наверное, ушла бы – но, к счастью, Фесс вовремя заметил валявшийся на земле лом. Подхватив его. Неясыть метнул тяжёлую железку, точно копьё, – и не промахнулся. Разумеется, убить злобную бестию это не убило, но бежать она уже не смогла. Правда, видевшие это люди поняли всё крайне превратно – так что Фессу вновь пришлось спасаться бегством.
Измученный, запыхавшийся, он добрался наконец до Академии. Тёмный, разумеется, не спал – ждал своего норовистого ученика.
– Ну что? – встретил он Неясыть.
– Насилу спасся, – хрипло ответил Фесс, стягивая сапоги и валясь на койку.
– И конечно же, люди, – почти с уверенностью заметил Тёмный.
Неясыть молча кивнул.
– Люди с охотою бросаются на тех, кого они боятся и ненавидят, – философски уронил Даэнур. – Чему же тут удивляться?
– Но мы же им помогали!
Тёмный негромко рассмеялся, ничего не сказав.
– Ладно, Спаситель с ними, с людьми, – устало махнул рукой Фесс. – Но вот есть интересная история, учитель…
Даэнур резко посерьёзнел.
– Идём ко мне.
…– Не стоит говорить ни о чём серьёзном где-либо, кроме моей лаборатории, – заметил он, когда плотно закрыл за Фессом дверь. – Здесь я могу ручаться, что по крайней мере знаю, когда милорду ректору хочется послушать, как мы перемываем ему косточки. Ну, так что случилось?
