Подняв брови, Атлика несколько мгновений рассматривала рисунок.
– Нет, конечно. Разве что вот этот – ну точь-в-точь сатир, трахающий нимфу.
– Тьфу! – рассердился Фесс. – Я тебе о деле говорю. О том, почему ваши гнёзда так легко вычислялись и брались.
– Ты нашёл предателя? – Глаза Атлики округлились, – Ты можешь назвать его настоящее имя? – Фесс вздохнул.
– Атлика, то, что ты видишь, – опознавательный знак, чёткая магическая метка. Руны – из арсенала так называемой рунной магии. Переписчики старательно копировали книги Салладорца, а вместе с ними – и эти руны. Невольно, конечно, самих рун они и вовсе не видели. А вот потом кто-то очень ловко научился чувствовать это рунное заклинание. И безошибочно наводить на ваши ковены или святых отцов-экзекуторов, или стражу Академии.
– Ты хочешь сказать… – Голос Атлики не предвещал ничего хорошего.
– Я просто хочу сказать, что ваши книги – меченые. И Академия этим искусно пользуется, – торопливо проговорил Фесс. – Предатель действительно был – в ближайшем окружении Салладорца. И он – или она – каким-то образом пометил текст. После этого Святой Инквизиции оставалось только следить и ждать. Как только гнездо набирало силу, становилось опасным – его уничтожали. Позаботившись при этом, чтобы кто-нибудь спасся, унося с собой роковой трактат.
С лица Атлики сошла вся краска, Она забыла о еде, так и застыв с надкушенным ломтем ветчины в руке.
– Отсюда следует, Атлика, что мы попались, – жёстко произнёс Фесс. – Бежать бесполезно, я не сомневаюсь, что за домом следят. Я также не сомневаюсь, что каждый твой шаг известен отцам-экзекуторам. Боюсь, что очень скоро нам придётся драться.
– И ты знал всё это… и спокойно спал, дожидаясь меня? – прошептала Атлика. Губы её предательски задрожали.
Неясыть пожал плечами.
– Не люблю оставаться в долгах. А спать там – не спать… неважно. Если б отцы-инквизиторы пожаловали, я бы их и так почувствовал. Да и, кроме того, скрывается только виновный. А я за собой вины не чувствую. Вот и ждал тебя… сестра.
Атлика растерянно молчала, глядя то на книгу, то вновь на Фесса.
– Ну так что же делать, маг? – Кажется, это называется «стон последней надежды».
– Ничего, сестра. Не бойся… живой в руки святых отцов я тебя не отдам.
Атлика тихонько взвизгнула, сама зажав себе рот ладонью.
– Выброси книгу, – с нажимом сказал Фесс. – Выброси, а ещё лучше – сожги.
– А… а ты не ошибся? С этими рунами? – почти с мольбой прошептала девушка. Неясыть пожал плечами.
– Может быть, и ошибся. Во всяком случае, как видишь, никуда не бегу. Так что можно сказать, что занимаюсь проверкой. Если мной сказанное – правда, то должны за нас святые отцы взяться. А вот если не возьмутся…
– Значит, ты ошибся? – с надеждой воскликнула Атлика.
– Возможно. Впрочем, это может также означать, что в Святой Инквизиция есть люди не глупее нас с тобой, которые сочтут более выгодным выпустить нас сейчас, чем навек похоронить доселе безотказный способ. Так что, – Фесс развёл руками, – как видишь, я жду. Да ты ешь, ешь, чего замерла?
– Тут замрёшь… – проворчала Атлика. – Когда такое услышишь… Послушай, а как эти руны в точности действовали, ты не понял?
– Пока не понял, – признался Фесс. – Знаю лишь, что они есть и что их можно обнаружить. А вот подавали ли они сами о себе весть инквизиторам или тем приходилось какие-то ещё чары плести – сказать не могу.
– О-ох, – только и вздохнула Атлика, принявшись дожёвывать ветчину. Фесс отвернулся к окну.
Осенний ветер, набрав скорость и разбег над морскими просторами, ворвался в Арвест, точно орда лихих замекампских номадов. Он, подхватывая жёлтые листья, понёс их, швыряя из стороны в сторону, закручивая в разноцветные вихри – так и стоял бы целый день, наблюдая за игрой чужой силы… Силы? Ох!..
Это походило на укол раскалённой иглой. Фесс захрипел, из лёгких словно в единый миг выжали весь воздух. Незримая волна вновь прокатилась над его головой… чудовищная, злая волна, одинаково чуждая и Тьме, и Свету .
С трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах, он нашёл в себе силы обернуться. Атлика лежала лицом вниз, рука бессильно свесилась с узкой постели, Неясыть с трудом заставил себя сделать короткий шажок к ней; девушка застонала, силясь приподняться.
