– Порой приходится делать совсем не то, что хочешь, – сдержанно ответил Полома, надеясь, что его собеседница не уловит нотки настороженности в его голосе.
Ах, если бы в присутствии подобных людей Мальвара мог говорить непринужденно, даже небрежно!.. Но почему же он нервничает в ее обществе? Или девушка так же влияет и на хамилайских мужчин? Однако она не настолько красива…
«Да, но зато умна, – напомнил себе Полома. – Еще как умна. Может, даже умнее меня самого».
Он невольно улыбнулся. Так кто же из них двоих более высокомерен?..
– Я хочу сказать, что выбора у меня нет, – произнес Мальвара, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я отдал себя на милость хамилайцев и, надо отдать им должное, они проявили ко мне милосердие.
Полома отметил по себя, что Гэлис смотрит на него не менее пристально, чем он не нее. Интересно, что же такого она увидела? Мальвара не питал никаких иллюзий относительно своей внешности и даже подозревал, что хамилайцы если и не испытывали к его темной, кофейного оттенка, коже неприязнь, то уж точно находили ее экзотической. Однако Гэлис, похоже, смотрит не столько на цвет кожи, сколько заглядывает в душу. И от этой мысли Поломе стало не по себе.
– Возможно, хамилайцы и милосердны, – сказала стратег, – но зато надменны, ограниченны и не хотят знать никого, кроме самих себя.
– То же самое можно сказать и про мой народ.
– И все-таки, – возразила девушка. Догадывалась ли она, что происходит у него в душе?
– Все-таки я просто передать не могу, как скучаю по дому. Гэлис и бывший префект прохаживались по шканцам – пространству между мачтами. Стратег прибыла на «Ханнема» якобы для того, чтобы поговорить о вторжении в Кидан, но Полома сразу понял, что на самом деле ее интересовал куда более широкий круг вопросов.
– Конечно же, я вас понимаю, – бесхитростно ответила девушка, растрогав Полому таким ответом. – И вы беспокоитесь о том, что случится, когда мы прибудем туда. Беспокоитесь о вашем народе и вашем городе.
– Безусловно. Мы – лишь мелкие рыбешки в море, кишащем хищниками.
– Кто знает. Возможно, в будущем все изменится, – задумчиво сказала Гэлис. – Вполне вероятно, что в один прекрасный день Кидан обретет реальное могущество, и тогда ему не страшны будут никакие хищники.
Полома остановился и хмуро посмотрел на девушку. – По-вашему, Кидан тоже станет хищником?
Стратег пожала плечами.
– Ну, не совсем хищником. Я однажды видела, как дикий вепрь напал на двух всадников, вооруженных копьями, и одолел их. Но ведь вепрь – не хищник… Я хочу, чтобы Кидан обладал именно такой мощью – спокойной, величавой и уверенной в себе.
– Вот тут-то мы с вами и расходимся во мнениях. Я не кочу, чтобы Кидан становился сильным. Я не верю, что сила – источник и гарант безопасности. По-моему, пусть лучше Кидан останется маленьким и неприметным государством.
Гэлис грустно улыбнулась и покачала головой.
– Увы, слишком поздно, префект Полома Мальвара. Вы опоздали на целых два года. – Она глубоко вздохнула. – Принц отдал приказ: еще до того момента, как флотилия достигнет Тюленьей Скалы, мы должны ознакомить вас с планом вторжения в Кидан.
– Кажется, я там был, – отстранено произнес Полома. – Во время моего первого путешествия через Бушующее море… Торговый корабль, на котором я плыл, сделал остановку на Тюленьей Скале, чтобы пополнить запасы продовольствия. Скажите, Гэлис, как долго нам туда плыть?
– Дней десять. Полома покачал головой.
– Понимаю, – сочувственно сказала Гэлис. – Плыть по морю всегда долго.
– Нет, – возразил Полома. – Как раз наоборот. Я ждал два года, чтобы вернуться на родину и освободить мой народ, но теперь мне хочется немного замедлить ход времени. Думаю, я бы с радостью отложил свое возвращение еще на пару лет.
Гэлис вопросительно посмотрела на него.
– Не уверена, что понимаю вас.
– Просто я боюсь, только и всего. – Полома постучал каблуком по палубе. – Боюсь человеческого груза, который мы везем. Боюсь ривальдийцев. Боюсь того, что увижу, когда вернусь в Кидан…
Он умолк.
– И боитесь хамилайцев? – спросила Гэлис.
– Больше всего, стратег Валера, я боюсь хамилайцев.
