Гос моментально упал духом, хотя постарался это скрыть. Он многого ожидал от встречи с принцем и Кадберном, а с ним, похоже, обращаются как с новичком, которому не следует открывать тайну раньше положенного времени.
– Когда отправляется экспедиция? – понизив голос, спросил он.
– Через пять месяцев. Весной.
– Тогда вам необходимо собрать всех своих офицеров.
Мэддин кивнул.
– Я сказал императрице, что ты нужен мне в качестве командующего, а она сообщила об этом в военное ведомство. Я хочу, чтобы ты отправился с нами, но ты должен полностью доверять мне, – сказал принц и пристально посмотрел на Госа.
Тот смущенно откашлялся и ответил:
– Я… я подумаю.
На лице Мэддина появилось разочарование, и Линседд понял, что принц ожидал от него незамедлительного согласия. Его так и подмывало спросить Кевлерена о том, как можно ожидать столь скорого ответа, если ему не спешат доверить сведения, которые необходимы для принятия столь важного решения?
– Что ж, – тихо произнес Мэддин. – Сообщи мне, когда решишь окончательно… но не заставляй ждать слишком долго.
На этом аудиенция закончилась. Мэддин, его спутница и Полома вышли из комнаты, оставив Госа наедине с Кадберном.
Мгновение спустя Линседд понял, что пора уходить. Удивленный и обиженный, он последовал за Акскевлереном. Спустившись до половины лестницы, Гос вопросительно взглянул на Избранного.
– Признаться, я в полном замешательстве… – начал он.
– Ты должен понять одну вещь, – перебил его Кадберн. – Мы имеем дело с вопросами, которые держатся в тайне даже от большинства Кевлеренов. Принц не может открыто обсуждать их с тобой. Он полагается на твою дружбу и твое безоговорочное доверие.
У Госа возникло странное ощущение, будто Кадберн одновременно и доверяет ему тайну, и косвенно высказывает недовольство его поведением. Ему хотелось задать еще несколько вопросов, но он инстинктивно понял, что сегодня Акскевлерен больше ничего ему не скажет.
Увидев Гэлис и Китайру, привратник сделал знак носильщикам. Когда те подошли ко входу, паланкин был уже готов. Стратег подумала, что нужно поблагодарить привратника, однако тут же сообразила, что слуга, вероятно, получает куда большее жалованье, нежели она сама. К тому же по его взгляду было понятно, что он смертельно обидится, попытайся девушка предложить ему деньги.
Носильщики подняли паланкин и двинулись вперед. Мерное покачивание помогло Гэлис успокоиться. Ей показалось странным то, насколько спокойна она была перед началом беседы и настолько разнервничалась, когда встреча с принцем закончилась.
Нет, решила девушка, ничего в этом странного нет: причина вполне понятна. Осознание того, что Мэддин Кевлерен беседовал с ними не потому, что ему нужна грамматист Китайра Альбин, а потому, что понадобилась стратег Гэлис Валера, стало настоящим потрясением. Ей следовало бы понять это раньше, но события последних месяцев до сих пор приводили Гэлис в замешательство. Неужели влюбленность всегда так действует на рассудок? Ей было трудно ответить на этот вопрос, потому что она никогда раньше влюблена не была.
Новой колонии понадобится человек, наделенный такими способностями, как она, – тот, кто способен смотреть на вещи широко, с учетом возможных опасностей, умеющий справляться с любыми проблемами. Но какая необходимость в кабинетном ученом, практически дилетанте в области Сефида? Нельзя сказать, чтобы грамматисты – люди, чувствительные к колдовским вещам, но не имеющие врожденной возможности Обладать Силой, на что способны лищь Кевлерены – могли каким-либо образом пользоваться этой магией. Кевлерены правили Хамилайской империей благодаря доступу к высшим уровням Сефида, и они никогда и никому не позволят нарушить свою монополию. Кевлерены знали, что грамматисты, которые, образно говоря, лишь омывали пальцы ног в безбрежном море магии, не представляют никакой угрозы их правлению.
Гэлис следовало подумать обо всем этом раньше – до того, как она согласилась отправиться на собеседование. Будучи стратегом, она потерпела самое настоящее поражение.
Причем, мрачно подумала Гэлис, поражение не первое и не последнее. Она знала, что обитатель Новой Земли оказался здесь не случайно, хотя так и не смогла понять, по какой причине. Гэлис напрягла память, пытаясь вспомнить все о Новой Земле, но на ум приходили лишь слухи о том, что Ривальд основал там колонию. Впрочем, еще были хамилайские торговцы, которые утратили право на торговлю на западном побережье.
