Не доходя до своей улицы, Аля стала прощаться - она не хотела, чтобы мать увидела их вместе.
После свидания Иван пребывал в приподнятом настроении. Отношения с Алей развивались хоть и не очень быстро, но в "верном направлении". Он уже не обижался на двоюродного брата за излишнюю, по его мнению "натуралистичность" при розыгрыше нападения на девушек. Более того, был благодарен ему за "точный адрес", ведь он очень боялся ошибиться. За эти два месяца после увольнения из армии, он несколько раз пытался "задружить" с девушками у себя в посёлке, но всякий раз уже на первом, или самое большее на втором свидании чувствовал - это не то. Девчонки, которые ещё пять лет назад были, по его мнению, вполне нормальными, с которыми он учился в школе, жил по соседству... Они сейчас предстали перед ним, или уже побывав замужем, сделав по нескольку абортов, другие обзавелись "хвостами", став молодыми матерями-одиночками... Впрочем, находились и такие, кто не успели ни того ни другого, но то были как правило очень непривлекательные внешне, либо набитые дуры, с которыми не о чем было перекинуться даже парой фраз. И ещё одна черта, которую в массовом порядке приобрели современные девушки и молодые женщины, живущие в рабочих посёлках очень не понравилась Ивану - они почти все прилюдно матерились, не стесняясь ни друг-друга, ни парней. Он замечал такие тенденции, ещё когда уходил в армию, но за пять лет "прогресс" был просто ошеломляющим. Дома мать на вопрос Ивана, что случилось с поселковыми девчонками, лишь покачала головой:
- Скурвились почти все, кто не уехал отсюда, матерятся это ещё полбеды, вино пьют, курят, под мужиков со школы ложатся. Ты сынок, если жениться надумаешь, здесь подходящих девок нет, так и знай, в других местах искать надо, а у нас одни лахудры остались.
И вот надо же, благодаря брату, он нашёл, что искал. Может он чего-то и не видит, но кажется эта Аля, что называется, всем взяла. Всё у неё хорошо, всё на месте, и лицо, и коса потрясная, и ножки, и попка... действительно, как те кореша сашкины говорили - всё первый сорт, и сзади и спереди. И сколько он с ней говорил ни одного не то что матерного, грубого слова не услышал. И себя блюдёт, лапать сразу не позволяет и до поздна с первого раза не осталась, но в то же время не какая-нибудь дура-недотрога, даёт понять, что не прочь кое что и позволить и подольше погулять, в общем, и воспитана хорошо и голову на плечах имеет. И ведь в колледже училась, то есть в техникуме, а там девахи всякие водятся, а к ней кажется, никакая грязь не пристала. Нет, такую упускать нельзя. И то, что в её жизни случилось такая трагедия с отцом, а он в силу специфики своего жизненного опыта в состоянии это понять и прочувствовать, это тоже должно помочь их взаимопониманию и сближению. "Интересно, как я ей глянулся? Кажется ничего. Завтра подольше с ней побуду, наверное можно попробовать её немножко и "пощупать" как стемнеет, этак культурно, в рамках, чтобы не обиделась, если, конечно позволит... должна позволить..."
С такими мыслями Иван заявился домой, где его на крыльце уже поджидал дядя:
- Вань... разговор у меня к тебе.
- Что такое дядь Лёш?- довольное выражение не сходило с лица Ивана.
- Пойдём-ка, в сад, там в беседке посидим, чтобы не помешал никто.
Эти слова услышала жена дяди и тут же возмутилась:
- А ужин... сколько я его подогревать буду? И сам не ел и племяша решил голодом морить!
- Сколько надо столько и подогреешь. Не вишь, дело серьёзное, откладывать нельзя,- грубо оборвал её муж и жена, досадливо махнув рукой, повернулась идти в кухню
- А что за дело-то, случилось чего?- слегка омрачился заботой Иван.
- Да ничего не случилось, но разговор к тебе у меня действительно наисерьёзнейший,- ответил дядя, когда они усаживались на скамейки в открытой беседке.- Вань, ты что с девчонкой здесь познакомился?
- Да,- Иван покраснел.- А ты откуда узнал... Сашка рассказал?
