Россия. Какой она могла бы быть. История приобретений и потерь заморских территорий - страница 38
«С этим вместе ты получишь мое официальное отношение вследствие твоей записки о Тсу-Симе[16], но чтобы ты его вполне понял, мне необходимо написать тебе несколько объяснительных слов. Записку твою я читал Государю в присутствии Горчакова 22 июля. Государь немедленно ее понял и понял всю действительную важность Тсу-Симы. Горчаков тоже не мог не признать этой важности, но по своей обыкновенной привычке побоялся, чтоб из-за этого не вышло политического вопроса и, главное, чтобы нам из-за этого не поссориться с японцами… Кончил он тем, что просил меня его от этого дела освободить и что нельзя ли смотреть на это ни как не дело дипломатическое, а как на вопрос чисто морской и потому поручить его тебе. Я, разумеется, был очень рад этому обороту и тотчас согласился — нам же лучше. Вот почему и написал я тебе, что дело это должно иметь характер морской сделки, а не дипломатического трактата. Дело в том, чтобы мы могли основать на этом острове морскую станцию à la Villafranca[17]. Для этого ни какой дипломатии не нужно и никто это лучше тебя самого не сделает… Насчет твоих будущих действий ты сам лучший судья».
В соответствии с полученными от генерал-адмирала указаниями 20 февраля 1861 года И.Ф. Лихачев отправил из Хакодате на Цусимские острова корвет «Посадник». Командовал корветом капитан-лейтенант Н.А. Бирилев. Через десять дней “Посадник” отдал якорь вблизи деревни Осака на острове Симадзима. Действуя в высшей степени осторожно и терпеливо, Н.А. Бирилев получил разрешение цусимского князя на обследование одной из бухт, куда и перешел 2 апреля. На следующий день утром на берегу поставили палатку, соорудили флагшток и на нем подняли русский флаг. Делалось все это тихо, без помпы. Неподалеку Н.А. Бирилев выбрал удобное место для ремонта корвета, постройки склада и лазарета. Японские чиновники обещали выделить в помощь 15 плотников и снабжать экипаж продовольствием. На одном из скалистых островков перед входом в бухту был установлен наблюдательный пост.
В рапорте командующему эскадрой Н.А. Бирилев докладывал, что население относится к русским весьма дружелюбно. При порубке леса японцы сами указывали на лучшие деревья и помогали в их перевозке. Особенно их восхищала песня «Дубинушка». В начале апреля русские и японские плотники приступили к возведению зданий морской станции: лазарета, бани, коттеджа для командира, шлюпочного и угольного сараев, других построек. Во время отлива «была заложена пристань в 20 футов ширины». В дар местному князю моряки передали часть пушек с корвета, а для обучения японских мальчиков русскому языку организовали школу. По сообщению Н.А. Бирилева, дела шли на лад, «дружба царствовала во всей силе». Тем временем «Посадник» разоружился и приступил к ремонту. Часть команды занялась подсобными работами — разведением огородов. Штурман с помощниками приступил к промеру глубин и составлению подробной карты островов. Дважды и Цусимские острова и корвет посещал И.Ф. Лихачев. Действиями командира «Посадника» он остался доволен.
Вскоре Н.А. Бирилев провел переговоры с главным советником князя и губернатором острова Симодзима. Японские чиновники отметили, что в отношениях с русскими цусимский князь усматривает только хорошее и находит большую пользу для своих подданных. Участники совещания подготовили проект соглашения. В нем, в частности, говорилось: «Князь Тсусимский
вполне желает принять покровительство России во всех отношениях, во исполнение чего, если русское правительство признает нужным держать здесь свои суда, то мы согласны охотно на это…С другими нациями никакого дела иметь не будем. Мы просим русское правительство снабдить нас сколько будет возможно новейшим огнестрельным оружием, а также просим русских обучать наших молодых офицеров новейшему военному делу… просим русских не нарушать наших древних обычаев и не стараться укоренять их веру… Но все это мы можем выполнить только тогда, если не будет к тому препятствий со стороны Правительства Эдо (Старинное название Токио. — Ю. К)».
