— Хочешь сказать, мы можем просто так получить по вечернему платью? — выдохнула Молли.
— Если они вам нужны. Доминик готов заплатить сколько угодно, лишь бы не краснеть за меня перед отцом.
— Мне кажется, ты получаешь от жизни во дворце слишком большое удовольствие. — Джессика покачала головой.
— Вообще никакого. Положение принцессы предполагает не только бесплатные наряды по щелчку пальцами. Я точно не буду скучать по вниманию прессы и мысли, что свекор может депортировать меня в любой момент.
— Но, пока ты здесь, чем мы можем тебе помочь с Домиником?
— Ничем. Я должна решить этот вопрос сама, только пока не знаю как.
Джинни старалась придумать что‑то уже давно. Она не могла прямо сказать: «Эй, давай спать вместе» — и в искусстве соблазнения тоже была не сильна. Оставалось лишь ждать удачного момента и стараться им воспользоваться. Учитывая, что Доминик бегал и скрывался от нее уже две недели, ожидание могло затянуться на неопределенный срок.
Она вызвала Джошуа, и три подруги потеряли счет времени за примеркой платьев. Джинни готовилась особенно тщательно: она остановила выбор на вечернем туалете кораллового цвета, а волосы заплела как той ночью, когда принц поцеловал ее.
Перед ужином она представила Молли и Джессику королю, который, против обыкновения, находился в превосходном расположении духа. Джинни подозревала, что причина оживления монарха крылась в ее матери. Они проводили все больше времени вместе и получали от общения очевидное удовольствие. За столом король и Роуз сидели рядом, погруженные в беседу обо всем на свете, — от футбола до политики.
Он будет скучать по Роуз, когда она уедет.
Джинни, которая с любопытством наблюдала за матерью, резко повернулась к Дому. По удивлению на его лице она заключила, что он не собирался говорить, что он об этом думает.
— Все нормально, ты можешь разговаривать со мной. — Она сделала объединяющий жест рукой. — Мы играем в одной команде.
— Да. Но не хотим заходить слишком далеко.
Джинни подумала, что это может быть моментом, которого она ждала. Никто не обращал на них внимания. Брат Доминика развлекал ее подруг, а король и Роуз вели себя так, словно ужинали наедине. Парадоксально, но полная людей столовая представлялась самым лучшим местом для приватного разговора.
— Почему нет? Мы задумали большое, долгое представление. Я полагаю, невозможно заранее определить границы близости, которые мы переступим или не переступим в процессе.
— Я уже говорил, что не хочу причинять тебе боль.
— Думаешь, я начну страдать, если мы обменяемся несколькими фразами? От тебя не требуется разглашать государственные тайны. Просто мне кажется, что представление выглядит убедительнее, когда мы разговариваем друг с другом чаще, чем раз в две недели.
— Ты винишь меня?
— Дом, расслабься, пожалуйста. Я никого не виню. Но нам с тобой нужно придумать, как прожить два с половиной года в согласии, а потом остаться в хороших отношениях, чтобы вместе воспитывать наследника престола.
— И что из этого следует?
— Я убеждена, что, если мы позволим себе стать друзьями или даже любовниками в эти несколько лет, нам и после будет намного проще. Посмотри логически. Кто выигрывает от того, что мы не общаемся? Никто. Мы не производим впечатления пары и скоро начнем противоречить друг другу в ответах на вопросы о семейной жизни.
— Согласен.
— Нам всего‑то и нужно проводить брифинги за обедом и ужином…
— Брифинги? — По губам Доминика скользнула невольная усмешка.
— Манера общения Салли заразна, — пояснила Джинни. — Нужно рассказывать друг другу, как прошел день, что понравилось, что вызвало раздражение. Так мы обезопасим себя от лишних ошибок и наедине, и перед прессой.
— Похоже, ты все продумала.
— Это еще не все. Я полагаю, нам надо рассказать друг другу, какие книги мы любим читать, что делать в свободное время, где отдыхать. Обменяться мнениями о работе. Тебе лучше не противиться, когда я поправляю твои запонки и галстук в присутствии посторонних. Наконец, мы должны продумать список детских имен и оформление комнаты малыша.
— Последнее кажется мне небезопасным.
