— Я немного устала. — Она поднялась. — Мне хотелось бы вернуться в мою комнату.
— Конечно. — Доминик вскочил как ужаленный.
— Я была бы очень признательна за помощь с этикетом, — сказала Джинни, повернувшись к Салли. — Я знаю основы, но детали находятся далеко за пределами компетенции школьного психолога. Даже если я решу не выходить за Доминика, мне предстоит провести здесь еще неделю. Не хочется поставить его в неловкое положение.
— Я дам указания. — Салли схватилась за календарь.
— Просто скажите мне, куда и когда подойти.
Доминик рассмеялся.
— Учителя придут в наши апартаменты в то время, которое ты назначишь. Ты не просто гостья, ты — будущая мать принца. Мы хотим, чтобы тебе было удобно.
Джинни старалась не позволить ему умаслить себя улыбками и подчеркнутой заботой. Ее отец замечательно умел очаровывать людей, когда хотел от них чего-то добиться. Она ни в коем случае не сравнивала двух мужчин, но и закрывать глаза на факты не собиралась. Доминик не сказал ей всей правды. С другой стороны, к такой форме общения Джинни привыкла. К сожалению, жизнь снабдила ее большим опытом борьбы с любителями привирать и недоговаривать. Как она могла всерьез размышлять о браке с искусным манипулятором?
Доминику пришлось бежать, чтобы догнать Джинни в коридоре.
— Почему у тебя такой вид, словно Салли сказала что-то обидное?
— Я обиделась не на Салли. Вчера ты убедил меня, что я смогу уехать домой.
— Ты сможешь.
— Если захочу воспитывать ребенка на самолетах, летающих из Техаса в Ксавьеру и обратно.
Не дожидаясь ответа, она вошла в лифт и нажала кнопку. Доминик едва успел нырнуть в закрывающиеся двери.
— Прости, если правда показалась тебе неприятной.
— Ложная надежда — вот что неприятно. — Джинни сердито ткнула его пальцем в грудь. — Ты заранее знал, что я не соглашусь мучить ребенка бесконечными переездами. Но это не помешало тебе сделать вид, что вариант с моим возвращением в Америку осуществим.
— А что я должен был сказать? — Принц поймал ее палец. — Что тебе лучше не возвращаться домой?
— Да! Мне двадцать пять лет, и я три года разговаривала по душам с сотнями детей. Я способна переварить любую информацию!
Двери лифта распахнулись, и Джинни резво зашагала к двойным дверям в глубине холла. Принцу снова пришлось ее догонять.
— Прости, что не обрушил на тебя все сразу, как только ты перешагнула порог, а ждал, пока отдохнешь с дороги! Все опции, которые я обрисовал вчера, реальны. Если какие-то из них тебе не подходят, это не моя вина.
Джинни выдохнула. По тому, как менялось выражение ее голубых глаз, Доминик понял, что она услышала голос разума.
— Ты меня прости. Мой отец был безнадежным алкоголиком, который постоянно врал, и я никак не могу избавиться от ощущения, что мужчинам верить нельзя.
— Ничего страшного. Мне тоже трудно доверять людям.
Принц жестом предложил невесте сесть и продолжить разговор, но она покачала головой:
— Я правда очень устала.
Даже человек, которого не готовили в дипломаты, понял бы, что Джинни неудобно говорить о своем прошлом. А кто бы на ее месте захотел лишний раз вспоминать отца, чье пьянство со всей очевидностью делало жизнь близких невыносимой? По крайней мере, теперь Доминику стал ясен смысл слов Джинни о желании расти в такой семье, как у него.
— Еще я не успел рассказать, что юристы составляют договор, определяющий наши права и обязанности по отношению к друг другу и ребенку.
Она ненадолго задумалась.
— Пожалуй, в данном случае идея брачного контракта мне нравится.
— Ты сможешь проконсультироваться с юристом прежде, чем поставишь свою подпись. Это случится только в день свадьбы, времени достаточно. Джинни, никто здесь не хочет тебя обмануть. — Доминик был рад, что она успокоилась, но ее усталый, измученный вид внушал тревогу. — А теперь иди отдыхать. У нас впереди еще неделя, чтобы все как следует обсудить.
Доминик терпеливо ждал, пока Джинни сама решит, что выспалась и восстановила силы. Она вышла из своих комнат только к обеду.
— На сегодня у нас запланировано свидание в кофейне, — сказал он, радуясь, что Джинни чувствует себя лучше.
