— Принц Доминик! — Владелец заведения спешил поприветствовать важных гостей. — Ваш визит — честь для меня.
— Здравствуй, Марко. Мне — как обычно, а… — Принц нахмурился, пытаясь сообразить, уместно ли заказывать кофе беременной женщине. — Что ты будешь, Джинни?
Услышав, как он назвал ее по имени, репортеры возбужденно зашумели.
— Джинни, посмотри сюда! Джинни!
Она сняла темные очки и постаралась игнорировать шквал голосов, как посоветовал Доминик.
— Воды, если можно. Здесь очень жарко.
Со стороны репортеров послышался смех.
— Ты не знала, что у нас тут жаркая погода?
— Откуда ты?
— Сколько тебе лет?
— Как вы познакомились?
— Сколько уже встречаетесь?
Доминик демонстративно повернулся к ним спиной.
— Только воду? А что насчет пирожного?
— Мои пирожные заставят вас лишний раз порадоваться, что вы родились на свет, — встрял Марко.
— Отлично, — засмеялась Джинни.
— Ты говоришь как американка, — донеслось от дверей.
Репортеры просовывали головы над плечами перекрывших вход телохранителей, выкрикивали вопросы, снимали, как Марко у стойки передает принцу заказ. Доминик понимал, что Джинни сложно не обращать на это внимания. Он повернулся, чтобы позвать ее на огороженную террасу с другой стороны кофейни, но в этот момент Джинни покачнулась и начала оседать на пол.
Принц едва успел подхватить ее. В толпе папарацци кто‑то охнул, в полутемном кафе стало светло от вспышек. Марко со шваброй наперевес бросился на помощь охране Доминика.
— Вон отсюда, кровопийцы! Антонелла, запри дверь!
Доминик, который стоял на одном колене, поддерживая свою невесту, благодарно кивнул хозяину кафе. Джинни медленно открыла глаза.
— Очень жарко.
Несмотря на беспокойство, Доминик почувствовал желание улыбнуться. Обнимая Джинни, такую хрупкую и красивую, он вернулся мыслями в ту ночь, когда они танцевали в клубах Лос‑Анджелеса, а потом занимались любовью. Это были великолепные воспоминания о не слишком знакомых ему ощущениях. Тогда радостное возбуждение сосуществовало с удивительным душевным покоем и счастьем от возможности быть самим собой.
— Тебе не стоило надевать такие плотные джинсы.
— Я старалась выглядеть как обычно.
Ее кожа была влажной, глаза — тусклыми. Счастливое настроение Доминика улетучилось, сердце сковал страх.
— Я отвезу тебя в больницу.
— Из‑за обморока во время беременности?
— Если это единственная причина…
— Беременность. Жара. Стресс. Выбирай.
Марко протянул принцу бутылку воды, и тот помог Джинни сделать несколько глотков. Доминик был рад видеть, что она приходит в себя, но его беспокоило, как сильно он испугался в момент ее падения.
— Съешь хотя бы половину пирожного, раз не послушалась меня и не поела за обедом.
Джинни села и приняла угощение из рук официантки Антонеллы.
— Может, принести тебе стул?
— На полу я чувствую себя в большей безопасности. — Джинни засмеялась. — Фотографам нас не видно.
Она съела пирожное и выпила целую бутылку воды, прежде чем объявила, что готова трогаться в обратный путь.
— Чтобы добраться до машины, придется пройти сквозь строй репортеров, которые только что стали свидетелями твоего обморока. Если ты до этого считала их поведение назойливым и некорректным, учти, сейчас все будет в сто раз хуже. Справишься?
— Я в порядке.
— Хорошо. Как только приедем домой, я вызову тебе доктора.
— Не ждала ничего другого от человека, который привык, чтобы все вокруг его слушались.
Шутливый тон не успокоил принца, напротив, он рассердился, что Джинни не принимает ситуацию всерьез.
— Не будь такой легкомысленной. Ты потеряла сознание.
Вместо ответа, неожиданно улыбнувшись, Джинни потянулась к Доминику и поцеловала его в щеку. Ее прикосновение ощущалось как теплый весенний бриз. Принц велел себе не обольщаться, но как было устоять, если щеки Джинни порозовели, и она улыбалась ему, искренне и радостно, в первый раз после утренней ссоры. Он протянул ей руку и помог подняться с пола.
Прежде чем пара покинула кафе, Марко и Антонелла по очереди обняли Джинни. Потом официантка отперла дверь и выпустила принца с невестой навстречу возбужденной толпе репортеров. Вопросы посыпались со всех сторон как град.
