А начало лета на Алтае выдалось знатным. Природа расцвела, благоухала. Дождей с конца весны практически не было, жарило солнце. Туристический сезон начался на полмесяца раньше. Отдыхающие косяками потянулись на Алтын-Коль и прилегающие к нему озера. Базы и пансионаты были забиты. В лесах, прилегающих к Турочанскому хребту, гомонили птицы, буйным цветом распускалась растительность. В лесах пошли грибы — маслята, подберезовики, белые. Две жительницы Аргабаша, выбравшиеся в лес с корзинками, первыми и наткнулись на неприятного типа. Они обобрали полянку на краю обрыва, где нашли с десяток молоденьких боровиков, и решили прогуляться по тропке через перевал, за которым располагался солнечный черничный бор. Тропа петляла между соснами — то вверх, то вниз, то выбегала к краю обрыва, то углублялась в лес. В лесу они и встретились с существом — оно по тропке двигалось навстречу. Дамы в этой жизни повидали многое, были закалены беспросветной работой и мужьями-алкоголиками, и все же испугались, встали как вкопанные, хотя существо и не выказывало агрессивных намерений. Это был мужчина, он брел, ссутулившись, держась за лямки рюкзака. Не худой, не толстый, в бесформенном прорезиненном балахоне, в котором семеро уже, похоже, скончались, причем последний — от прямого попадания снаряда. Одежда висела клочьями, была стара, как этот мир, покрыта жирным слоем грязи. Текущему времени года она явно не соответствовала. С головы мужчины свисали жидкие сосульки, лицо его было изувечено самым безобразным образом. Правую сторону лица пересекал чудовищный шрам — выпуклый и глубокий, как американский каньон. С левой стороны красовался расписной волдырь, стянувший кожу, благодаря чему левый глаз был ниже правого и вряд ли что-то видел. И все это несчастье, поскрипывая и кряхтя, двигалось навстречу женщинам. А те с перепуга забыли про свои грибы и превратились в соляные столбики. Уйти было некуда, слишком узко, а сразу за тропкой — колючий кустарник. Обезображенный странник обнаружил «встречное движение», но не остановился и шага не замедлил. Женщины встали боком, затаив дыхание, бежать уже было поздно (хотя почему, собственно, поздно?) — да и правильно, что не побежали. Существо тоже повернулось боком, чтобы протиснуться, не причинив «гражданским» ущерба. А когда проходило мимо, в правом глазу мелькнуло что-то лукавое, бродяга пробормотал нормальным, хотя и хрипловатым голосом:
— Дамы? Прошу прощения… — и проследовал мимо.
От него не пахло прогнившей помойкой, хотя по идее должно было. Остолбеневшие женщины смотрели ему в спину. Уродец удалялся, пропал за деревьями.
— Настенька, ты видела то же, что и я? — жалобно протянула тетушка, что постарше.
— А что вы видели, тетя Груша? — выбравшись из ступора, спросила та, что помоложе.
— Ой, я даже и не знаю… Привиделось, видать.
Потом его узрел один из местных малолетних оболтусов — из числа тех, что едва дождались летних каникул. История умалчивает, зачем его носило в лес, но прибежал он в свой двор на окраине Аргабаша вконец заинтригованный, с горящими глазами. Его приятели сидели в кустах за гаражами и осваивали премудрую науку правильно курить марихуану.
— Слышь, пацаны… — зашептал он, делая мордашку заговорщика. — Там бродяга такой уродливый в бору за свалкой… В заброшенной землянке гнездится. Айда, подшутим?
— Бензин берем? — шмыгнул носом «маститый» местный хулиган, имевший бледное представление, что такое хорошо, а что такое плохо.
— Да иди ты на хрен, Козырь, — испугались остальные. — Мы с тем бацильным на Верблюжьей горке едва не спалились. Коптил он, конечно, классно, но нас же заметут когда-нибудь, загремим по малолетке… Просто попугаем бомжарика или поколотим…
Компания мелких хулиганов подползала к косогору, за которым были старые землянки, вырытые лет сто назад местными старообрядцами. Они пыхтели от предвкушения, сжимали палки и куски арматуры. В заросшей бурьяном траншее, ведущей к обвалившейся землянке, действительно кто-то возился. Толпа детишек с дружным ревом взметнулась на косогор, уже чувствуя, как бродяга пускается в паническое бегство. Подлетел уродец, колдующий в рослой траве, — он ковырялся в своем вместительном рюкзаке! Взметнулись полы несуразного балахона, он развернулся в стремительном прыжке. Пацаны оторопели, и было с чего. На них смотрела уродливая омерзительная маска — почище физиономии Фредди Крюгера! Шрам бродяги дрожал и вибрировал. Единственный зрячий глаз наливался бешенством. В руке он сжимал устрашающий нож — практически тесак! Шаромыга хищно скалился, демонстрируя вполне неплохие для своей внешности зубы, шагнул вперед. Взлетевший тесак мощно разрубил воздух! И всю толпу пронзил махровый ужас. Завопили неокрепшие детские голоса. Пацаны пустились прочь, прыгали с косогора, катились по поляне. Они улепетывали со всех ног, только пятки сверкали! Миг — и в окружающем пространстве никого не было. Только кусты тряслись и неумело матерились будущие обитатели колоний общего и строгого режимов…
