Дойдя до порога, я остановилась и заглянула внутрь: холодный мрак и ничего зловещего. Я включила свет. В комнате все предметы остались на своих местах, туалетные принадлежности лежали на стуле.
Я застыла. Платяной шкаф. С ним было что-то не так. Я осторожно направилась к нему, не в силах оторвать взгляд от его дубовой поверхности, отличной отделки и маленьких медных креплений.
Меня вдруг охватил ужас. Я ощутила перемену в комнате. Мне не надо было видеть все, чтобы понять. Это вошло какое-то существо, секунду назад его здесь не было, оно присоединилось ко мне. Воцарилась та же зловещая атмосфера, что и предыдущей ночью. Она просачивалась из всех щелей платяного шкафа в виде зловония. Повеяло духом могил и склепов. Он окутывал меня, вынуждая вздрагивать не от холода, а от страха.
Теперь мне захотелось бежать от дьявольской силы, которая держала этот дом в своей власти, но я не могла сдвинуться с места.
Я уставилась на платяной шкаф и прислушалась, мои глаза напряглись до такой степени, что, казалось, они выскочат из глазниц. Тело напряглось, била дрожь.
Внутри платяного шкафа послышался какой-то шум.
— О боже… — запричитала я. — Пожалуйста…
В шкафу что-то зашевелилось. И вдруг я почувствовала, что моя рука поднимается.
— Не надо…
Я с ужасом наблюдала, как моя рука потянулась к медной ручке и застыла. По велению присутствовавшей в комнате силы она взялась за медную ручку. Мне все стало ясно. Что бы ни скрывалось по ту сторону, я выпущу это…
— Боже, помоги… — простонала я, чувствуя, как по щекам льются слезы.
Моя рука чуть не повернула ручку платяного шкафа.
— Андреа!
Рука вдруг безжизненно опустилась, пульс сильно бился. Я тут же отшатнулась и упала на кровать, будто порвались узы, приковавшие меня к этому месту. Растянувшись на своем чемодане, я ощущала, как со лба падают большие капли пота.
— Андреа! — снова раздался голос дяди Уильяма. Он стоял внизу лестницы и звал меня. — С тобой все в порядке?
— Да… — едва слышно прошептала я. Я откашлялась и снова попыталась отозваться: — Да, дядя Уильям! Сейчас иду.
— Мы уезжаем, дорогая!
— Хорошо. Иду.
Мне удалось собраться с силами, подняться с кровати и встать на ноги. То, что на мгновение завладело моим телом, лишило его всех сил. Футболка прилипла к телу.
Пытаясь собраться с мыслями, я быстро сняла промокшую футболку и через голову надела сухую. Оставив высохшую одежду там, где она лежала, я выскочила из спальни, выключила свет и захлопнула дверь. Сломя голову я побежала вниз по лестнице и встретила дядю и тетю в коридоре как раз в тот момент, когда они застегивали пальто.
— Если туман завтра рассеется, мы, возможно, навестим вас. Если только нас не застанет сильная гроза, которая надвигается с севера, — говорила тетя Мэй, повязывая шею шарфом. — Послушай, Андреа, если тебе захочется побывать у нас, знаешь, посмотреть телевизор, воспользоваться нашим телефоном или еще чем-нибудь, мы всегда рады. Понять не могу, как ты только терпишь этот холодный дом, где гуляют сквозняки.
— О… мне здесь хорошо, правда…
Я подумала о телефоне и своей матери. Вдруг у меня пропало желание разговаривать с ней. После того как Уильям и Мэй ушли, я заперла входную дверь и пододвинула к ней валик. Затем я последовала за бабушкой в гостиную. И тут же на меня навалился удушающий жар. Я посмотрела на газовый обогреватель и не могла поверить, но бабушка до предела убавила огонь. На спирали обогревателя сверкал едва заметный голубой кружочек. А дядя Уильям говорил, что на улице температура упала до минус трех градусов!
— Здесь становится холодно, — сказала бабушка, потирая руки и направляясь к обогревателю.
— Нет, — поспешила я возразить. — Здесь хорошо.
— Что? Здесь совсем холодно, а на мне ведь четыре джемпера. Только посмотри на себя, ты в одной тонкой рубашке без рукавов. Как ты только в ней не замерзла там, наверху?
Наверху. Платяной шкаф. Жуткий страх…
— Бабуля…
— Да, дорогая?
— Я…
Она повернулась ко мне, глядя своими затуманенными глазами, над которыми нависли кустистые брови. Похоже, с тех пор как я последний раз глядела на бабушку, морщин на ее лице прибавилось. Казалось, будто она постарела на сотню лет.
