- Чистейшей прелести чистейший образец. - Покорно отвечала Женечка с видом ученого скворца.
- Вот видите. Ха. Чего только от этих детей не наслушаешься.
- А это мой ученик, - Таня указала на Пельменя и подвела его к собеседнику. - Конечно, стихов не пишет, да и уроки прогуливает.
- Евгений. - Сказал он и протянул руку.
- Эдуард. Рад познакомиться. - Пожал и отвернулся.
- Евгений. - Прошептал Женя и опять протянул руку, но бережно, ладонью вверх.
- Женя. - Пельмень посмотрел на девушку взглядом, означающим интерес, и поцеловал тонкие пальчики с громадным кольцом. - Вы действительно так думаете, что "чистейшей прелести образец" именно так выглядит?
- Кому и кобыла - невеста...
- Не понял.
- Какая разница, у меня все равно взгляд выразительный. И светится в нем, я знаю, обожание. Поэтому обычно, что думаю, то и говорю. Поэту позволено все, бояться мне нечего, а если кто и навернется мордой в грязь с пьедестала, так это его проблемы. Пусть он сам этого и боится. Подумаешь, образец какой выискался... Если хотите, я и вам скажу... ну что-нибудь, например... я вас как увидела, меня поразил ваш прямой открытый взгляд. И подбородок Александра Македонского. Точно! Один в один! Я могу вам показать фотографию бюста.
- Давай на "ты". - Сказал Пельмень, явно изучая собеседницу.
- Понятно, "нэ кажыть на мэнэ, як на двох." . В общем, сразу видно, что ты идешь по пути мужчины-воина. У тебя ясный ум и очень четкие цели. Ты полностью сформировавшаяся личность. Даже удивительно, я думала, что в Киеве таких уже не осталось. У тебя психология победителя... даже не беря в расчет, что ты просто очень красивый парень... . чувство собственного достоинства... ... ... порядочность... ... ... можешь мне верить... ... ... ... ... ... . представится тысяча возможностей... ... ... ... ... ... ... . . редкость... ... ... ... ... . . мужчина в высшем понимании слова... . Александр Македонский... ... ... ... . чувственные руки... . губы... . . ... ... ... ... ... прогнется под нас... ... ... ... ... ... надо верить. . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...
- Ну, рассказывайте, Танечка, что у вас нового, где преподаете?
- Вот в этом году устроилась в школу, слава Богу, русская литература.
- А я, как апостол Петр, три раза отрекшись. Вел на подготовительном отделении украинский язык и литературу, а теперь ушел в КПИ, учу иностранцев.
- Вы сегодня без Виталика?
- К нам неожиданно приехала драгоценная тетушка... Кстати, смешной случай. У нас в КПИ турки отказались учить украинский язык. Потому что они ходили по магазинам за продуктами и говорили фразу: "Выбачаюсь, що погано розмовляю, бо я турок". Представляете? Продавцы смеялись, а турки - народ гордый. Но куда запропастились наши Жени?
Жени действительно запропастились. Их не оказалось за колонной, не было и на лестнице. Под руку с Эдуардом Станиславовичем она обошла два этажа. Напрасно. Заглянули в зал, но там еще было сравнительно пусто, потому что пришедшие толпились в гардеробе и на первом этаже, где Жорж продавал какие-то буклеты. Таня заметила в последнем ряду партера скучающего Даниленко.
- Решительно не могу себе представить, куда они могли исчезнуть. Говорил на ходу Станиславович. - Я хорошо знаю Женечку и решительно не могу себе представить, чтобы она, извините, позарилась на вашего Женю.
- Почему же она не могла на него позариться? - С некоторой обидой спросила взволнованная Таня.
- Потому что он, простите, олигофренчик, рот полуоткрыт и слюнка сбоку стекает. Неужели вы его сами не раскусили.
- Вовсе он не олигофрен и девочкам в классе очень нравится.
- Ну, девочки в классе - это, конечно, серьезный авторитет. И все-таки, я настаиваю, для вашего уровня развития он решительно не подходит. - Татьяна отлично понимала, что эта не очень старая, но хитрая, лиса отвлекает ее внимание и, ругая Пельменя, вынуждает ее оправдывать его в своих глазах. Она была очень признательна за это, но... какие человеколюбивые бредни. Эдуард Станиславович просто привык в доме повешенного говорить о веревке, чтобы таким образом быть в центре внимания.
