В этом было маленькое упущение разработчиков и производителей.
Трассу засыпали в четверг, а к воскресенью местные жители растащили все три эшелона яблочного снега по домам: с пылесосами бегали, под метелку горы вычистили. Драгоценное сырье засыпали в сорокалитровые алюминиевые фляги, залили водой из колодца, — не того, что слева от станции, а того, который возле продуктовой лавки. Там вода чище и всего на три с половиной градуса выше точки замерзания. Так что зараз больше пятидесяти грамм ну никак не выпить, зубы ломит, а живот толстым слоем инея покрывается. Конечно, и дрожжей некоторые добавляли для крепости, и каждый чего-то своего, секретного: кто сухого зверобоя, кто душицы, а кто и конского, свежего… говорят, память отшибает.
И отходняк поутру голову не мучает.
Но это все происходило уже после катания П-та, и на ход нашей истории негативного влияния не оказало.
* * *
Больной всеми известными и неизвестными науке болезнями, Губернатор лично принимал трассу. Как юноша, с лопатой и совком по косогорам бегал, собственными худющими ягодицами лыжню на ровные парные дорожки укатывал. Главный тренер и зав. спуском лыжню осмотрел, штангенциркулем и микрометром проверил и похвалил:
— У нас машина немецкая, лыжнепроторительная, раньше этим занималась. Так у нее, скажу вам честно, дорогой товарищ Губернатор, плотность наста и округлость закраин значительно хуже. Вы, если вдруг на пенсию, или не переизберут на следующий срок, милости просим. А машину немецкую мы продадим, теперь уже однозначно.
Хозяин горнолыжного центра и Генеральный комбината даже ради такого гостя юношей скакать не мог. Или не хотел. Он делал вид, что охранение инструктирует в свете полезной важности и непременной нужности. И все норовил к профессору подкатить, чтобы тот ему экскурсионную программу хоть краешком глаза разрешил посмотреть. Но профессор клятву дал товарищу майору, а потому Генеральному временно отказал.
— Мы сейчас тропинку одну тайную, снегом посыпанную, проторим. От подъемника по оврагу к главному контрольно-пропускном пункту. Для П-та и его свиты. Как только от глаз подсматривающих вон за те кустики спрячемся, я вам, как вы просите, завсегда с готовностью. Да что вы! Да для вас! Никакой благодарности. Мы люди простые, деньгами согласные.
НЕПОМЕРНЫЕ АППЕТИТЫ
Оперативная информация
В полдень ухайдаканного Губернатора вынесли из парной, уложили в заботливое массажное кресло. Молоденькая медсестра в коротком халатике, едва прикрывающем татуировку на ягодице, воткнула два десятка бесполезных уже уколов в разные дряблые места ответственного тела.
Слуги сервировали стол, разлили по бокалам все, что разливалось, и скоропалительно удалились.
Распаренный Генеральный выполз из парной сам. Съел из ласковых ручек медицинской девушки три горсти разноцветных таблеток, запил стаканом подслащенной касторки, приготовился принять от старшего товарища клизму "на полведра скипидара с патефонными иголками".
— У нас есть шанс? — спросил пока еще Генеральный.
— Шанс всегда есть, — уклончиво ответил пока еще Губернатор. — Только большой или маленький, — вот главный вопрос!
— Мы же все для него! Мы ж ему больше семидесяти процентов голосов в нашем регионе, никто столько не подогнал! Преданность свою…
— Если бы он сам оценивал, — сокрушенно покачал головой Губернатор. — Там у них каждый норовит с докладом влезть и свою личную заинтересованность просунуть.
— Если я каждого в его свите покупать стану, я ж по миру пойду, — по своему расценил сказанное Генеральный.
— Я не прошу покупать каждого! — засопел на непонятливого Губернатор. — Надо купить одного, но такого, чтобы он был в нас как в себе заинтересован.
— Дак, скольких я в такой надежде прикармливал?
— И чего они?
— Хапнули, проглотили, и молчок. Как должное восприняли. А когда я с просьбицей обратился, тут все как один морду воротят.
— Не надо жопиться, манную кашу по тарелке размазывать.
— Это ты про что?
— Я ж тебе когда еще говорил: не многим понемногу давай, а немногим, лучше одному — но зараз и много.
— А, понял! И уже исправился. Ты скажи мне, вот я ему подарок приготовил. Хватит или опять морду скривит?
