Лодка доставила женщин на яхту. Она была прекрасна; больше, чем та, на которой они с Франко бороздили Средиземное море вместе с друзьями, семьей Антонини, и не уступала ей в роскоши.
— Какой чудесный воздух, — произнесла Оливия по-французски.
Молодой человек оживился.
— Parlez-vous francais[18]? — поинтересовался он.
— Pas mal[19] , — ответила Оливия.
— Добро пожаловать в наш дом, который на ближайшие десять дней станет и вашим домом, — галантно обратился к ним Ленни. — Прежде чем мы снимемся с якоря и поднимем бокалы, знаменуя начало нашего путешествия, я хочу провести с вами обязательную ознакомительную экскурсию.
Они быстро отнесли вещи в каюты и собрались у ящиков со спасательными жилетами.
— «Опус» — это тримаран, — сообщил им Ленни. — Возможно, вы лучше знакомы с катамаранами, у которых только два корпуса. У «Опуса» три корпуса из стекловолокна. Так что на самом деле это монокорпусное судно с двумя небольшими вспомогательными корпусами. И если вы услышите, что мы говорим о нашем судне в женском роде, не подумайте, что мы женофобы. Это просто традиция, обычай. Как только мы выйдем в море, все веревки на борту превратятся в лини. Когда же прозвучит команда «отдать швартовы», знайте, что это очень древнее выражение. Наш язык особенный, он такой же, как и сленг, на котором говорят пилоты с авиадиспетчерами. Мы пользуемся специальной терминологией, даже когда беседуем друг с другом. Это уже вторая натура. Вот грот-парус, а вот парус, который мы называем дженни[20]. Ради вас мы поднимем их в открытом море и некоторое время пройдем под парусом, выключив двигатели. Кто-нибудь из вас раньше ходил под парусом?
— Я плавала на моторных яхтах. С друзьями, которые на них и жили, а также на нашей собственной маленькой яхте, — сообщила Оливия. — Я любила спать наверху. На палубе были гамаки под навесами.
— У нас есть гамаки, но нет навесов, — ответил Ленни. — Однако дождя не предвидится.
Трейси подняла вверх палец.
— У моего дедушки был «Хоби Кэт»[21]. Моей дочери тоже приходилось плавать на яхте. Сможет ли она поплавать с аквалангом? У вас хватит снаряжения? Извините, я о ней не предупреждала, но она тоже дипломированный дайвер. Мы взяли с собой наши удостоверения.
— Конечно, — с готовностью произнес Ленни. — По пути в Гренаду мы зайдем на остров Норман. Это настоящий остров сокровищ, с которого Роберт Луис Стивенсон написал свою книгу. Его дед ушел в море, будучи юнцом, и говорят, что Стивенсон практически переписал дневник своего предка. Вы сможете опуститься в подводные пещеры, а затем подняться на поверхность, чтобы увидеть вырезанные пиратами имена на стенах. Говорят, что в одной из этих стен до сих пор хранится испанское сокровище — сундук с золотыми слитками и гербом королевы Изабеллы на крышке.
— Все кому не лень твердят о сокровищах. Я не хочу сказать, что в этом нет ни слова правды, — вмешалась Кэмми. — Может, как раз мы и найдем их, тетя Лив? И купим себе остров...
Холли поморщилась.
— Ты думаешь, что эта мысль никому, кроме тебя, не приходила в голову?
— Тетя Холли! Вы будете без ума от собственного острова... Вы бы смогли держать на нем целую футбольную команду. Но не маленьких мальчиков. Большихмальчиков! — принялась поддразнивать ее Кэмми.
— Закройся, — покраснев, ответила Холли. Ее отношение к футбольным тренерам сыновей было предметом постоянных шуток.
— Кое-кто так и поступает, — невозмутимо продолжил Ленни. — Я имею в виду приобретение островов. Некоторые из них островов принадлежат миллионерам-отшельникам или кинозвездам. У Сидни Пуатье[22] есть остров. Он родился, кажется, на острове Кэт. И у Мела Гибсона есть остров. Актер построил там собственную церковь. На этих островах нельзя высаживаться — за исключением тех случаев, когда вас пригласили или когда необходимо укрыться от шторма. Здесь это святое. Если кому-то нужна помощь, обычные правила не действуют.
— Откуда вы знаете, какие из островов обитаемые? — поинтересовалась Кэмми.
— Из карт, — ответил Ленни. — Но проблема в том, что со временем все меняется. Есть один остров... Кажется, Соленый остров... Так вот, на нем была целая колония домов, а теперь они все заколочены. Правительство продавало их по пятьдесят долларов. Жаль, что я так и не купил себе один из них. После сильных ураганов люди частенько бросают свои жилища. Иногда они просто уезжают. Уезжают, оставляя дома стоимостью в миллионы долларов ящерицам. Только представьте себе!
