Сэм долго изучала его, потом сказала:
– Я устрою. Где они живут?
– На своей ферме в Лисбурге. Нужно поторопиться. Мы отсрочиваем голосование,
которое готовили несколько месяцев. Во всех новостях появится, что случились
непредвиденные обстоятельства.
– Что за голосование?
Он рассказал о поворотном законе об иммиграции и роли в нем Джона, как соавтора
законопроекта.
Коротко кивнув, Сэм ушла.
***
Час спустя Ник ехал пассажиром во внедорожнике без опознавательных знаков,
принадлежавшем городской полиции. За рулем сидела Сэм. Они направлялись на запад в
Лисбург. Она оставила напарнику впечатляющий список инструкций и настояла на том,
чтобы сопровождать Ника для разговора с родителями Джона.
– Тебе нужно перекусить?
Ник отрицательно покачал головой. О еде он даже думать не мог, учитывая, что ему
предстояло сделать. Кроме того, желудок еще не оправился от недавнего приступа рвоты.
– Знаешь, мы все еще можем позвонить в отделение полиции Лаудуна или в полицию
штата Вирджинии и поручить это им, – уже во второй раз предложила Сэм.
– Нет.
После неловкого молчания она сказала:
– Я сожалею о случившимся с твоим другом. И что тебе пришлось все это увидеть.
– Спасибо.
– Ты собираешься ответить? – спросила Сэм, имея в виду его безостановочно
звонивший телефон.
– Нет.
– Тогда, может, выключишь? Терпеть не могу без конца звонящие телефоны.
Потянувшись к ремню, он выхватил «блэкберри». Ник еще не мог оправиться после
зрелища, как уносят Джона в пластиковом мешке. Прежде чем отключить устройство, он
позвонил Кристине.
– Эй, – ответила та голосом, полным облегчения и волнения. – Я пыталась до тебя
дозвониться.
– Прости. – Расслабляя галстук и расстегивая верхнюю пуговицу, он бросил косой
взгляд на Сэм, чей теплый женский аромат заполнял тесное пространство салона. – Я
общался с копами.
– Где ты сейчас?
– Еду в Лисбург.
– Бог мой, – вздохнула Кристина. – Не завидую тебе. Как ты?
– Лучше не бывает.
– Прости. Глупый вопрос.
– Все в порядке. Кто бы знал, что нужно делать или говорить в такой ситуации. Ты
отсрочила голосование?
– Да, но Мартина и Макдугала хватил удар, – сказала она, имея в виду со-поручителя
законопроекта Джона и лидера большинства Демократической партии. – Они требуют
информации, что происходит.
– Придержи их. Еще час. Может, два. То же самое и с командой. Я дам добро, как
только поговорю с родителями.
– Хорошо. Все понимают, что что-то случилось, потому что Полиция Капитолия
опечатала офис Джона и никому не разрешает входить туда.
– Потому что копы ждут ордер на обыск, – пояснил ей Ник.
– Зачем им нужен ордер, чтобы обыскать офис жертвы?
– Что-то связанное с цепью сохранности улик и спокойствия Полиция Капитолия.
– О, понимаю. Я тут думала, что нам стоит поручить Тревору подготовить заявление
для прессы.
– Вот поэтому я и звоню.
– Мы сделаем.
Казалось по голосу, ей стало легче, что можно что-то делать.
– Ты в состоянии поговорить с Тревором? Или хочешь, я сам поговорю?
– Думаю, смогу, но спасибо, что спросил.
– Как ты? Держишься? – спросил Ник.
– Я потрясена… все эти обязательства и планы пропали… – Она снова заплакала. –
Когда пройдет шок, будет ужасно больно.
– Да, - тихо подтвердил он. – Без сомнения.
– Я буду тут, если тебе что-нибудь понадобится.
– Я тоже, но на время отключу телефон. Без конца звонят.
– Я вышлю по электронной почте текст заявления, когда мы его подготовим.
– Спасибо, Кристина. Позже позвоню. – Ник закончил разговор, просмотрел
последние сообщения по е-мейлу: неожиданной новостью стало излияние испуга и
беспокойства по поводу отсрочки голосования. Одно подобное послание поступило лично
от сенатора Мартина: «Что, твою мать, происходит, Каппуано?»
Вздохнув, он выключил «блэкберри» и сунул в карман пальто.
– Это была твоя девушка? – поразив Ника, спросила Сэм.
– Нет, мой заместитель.
– А.
Размышляя, почему она поинтересовалась, Ник добавил:
– Мы давно работаем вместе. И хорошие друзья.
– С чего это ты так ощетинился?
– А у тебя что, какие-то проблемы?
– Да никаких. Это у тебя проблемы.
