— Ой, брось дуться, Гарри, это уже некрасиво! — упрямо фыркнул Рон. Он, похоже, просто не желал ничего слышать! Я почувствовал, как во мне закипает гнев.
— Да сколько ж можно тебе говорить, Рон?! — выкрикнул я, не выдержав нового порыва энтузиазма лучшего друга. — Я не собираюсь больше встречаться с Джинни! — Да уж, кажется, мой крик слышно было не только во всем лабиринте, но и у теплиц, однако в тот момент мне было на это глубоко фиолетово.
— Но ты ведь сказал, ты не обижен… — протянул Рон. На его лице отразилось непонимание, беспомощность, он умоляюще смотрел на меня, однако кипящий во мне гнев еще не утих, и его взгляд не мог меня разжалобить.
— Да, я не обижен, но это не значит, что стоило ей расстаться с Дином, как я тут же снова брошусь к ней! — резко сказал я. Глаза моего друга наполнились слезами, вид у Рона был почти такой, как тогда, на третьем курсе, в Визжащей хижине, когда от заклинания Люпина и Сириуса его ручная крыса обернулась мерзким предателем в крысиной шкуре.
— Да почему, почему, объясни!? — всхлипнув, крикнул он, вглядываясь мне в лицо так, словно ждал, что я вдруг рассмеюсь и брошусь ему на шею с криком «Шутка! Я провел тебя!»
— Да я не люблю ее! — завопил я. Нет, ну как же он не понимает? — Не люблю понимаешь? Я люблю другую девушку! И — нет, я не скажу тебе, кто она! — выпалил я, и только тут осознал, что проговорился. Черт, что же делать? Глаза Рона расширились, и я, уже тише, добавил, надеясь хоть чуточку исправить положение: — Все равно у меня нет с ней никаких шансов…
— Нет шансов? — тупо повторил Рон. Однако я уже видел, что ошеломление у него на лице сменяется гневом, и ждал вспышки, которая не замедлила последовать. — Ты… Ты… Да это просто предательство! — завопил он. — Ты поиграл с ней и бросил, да? Да как ты можешь?! Джинни любит тебя всю сознательную жизнь! А ты…
— Она любила не меня, а придуманный образ! — возмутился я. — Он не имел со мной ничего общего! Только внешность! И я вовсе не…
— Не пудри мне мозги! — оборвал меня Рон. — Уж я-то знаю, кого она на самом деле любила! Да она с ума по тебе сходила, а уж после того, как ты спас ее в Тайной Комнате! Она бы никогда сама тебя не бросила!
— Она меня и не бросала! Мы расстались по обоюдному согласию! Джинни не любит меня, Рон! Я для нее как еще один из братьев, такой же как вы! Она была влюблена в героический образ, и думала, что он просто прячется под маской того Гарри, каким я бываю обычно! И когда она поняла, то никакого героя нет — есть только я, — любовь прошла…
— Лжец! — выплюнул Рон. — Она любила тебя, — я знаю! А ты… Ты просто позабавился с ней летом, а теперь решил, что есть более достойные великого Гарри Поттера кандидатки? Да уж, тогда тебе не следовало позволять Малфою уводить у тебя поклонницу сегодня на обеде! Ты ничем не лучше его! — и Рон окинул меня таким взглядом, что я поежился, но одновременно с этим мне захотелось посильнее врезать ему, чтобы выбить из его головы весь этот бред.
— Ты и твои родные — единственная семья, какая у меня когда-либо была, — тихо сказал я. — Неужели ты и правда думаешь, что я мог так поступить с Джинни? С твоей сестрой — с нашей сестрой, Рон? Она мне как сестра — вот в чем вся проблема, понимаешь? — я с надеждой смотрел в сузившиеся голубые глаза друга, отчаянно надеясь увидеть в их понимание. Вместо этого на лице Рона опять появилась надежда.
— Гарри, прости. Я не должен был так говорить, — примирительно сказал он. — Но насчет Джин… Может, ты просто пытался внушить себе, что все именно так, как ты говоришь, после того, как вы расстались? Может, если вы встретитесь, и поговорите, если вы попытаетесь еще раз…
— Во имя Мерлина, Рон! — гнев, утихший было, вспыхнул во мне с новой силой. — Ты что, не слышал? Я ЛЮБЛЮ ДРУГУЮ!!! — и не в силах больше выносить его уговоры, я развернулся и ринулся по проходу между изгородями прочь.
— Ты куда?! — крикнул Рон мне вслед.
— Поговорим потом, когда ты успокоишься! — крикнул я через плечо. — И когда поймешь, что я не шутил!
Проскользнув в проход между изгородей, я почти бегом кинулся по дорожке, завернул за угол, и… Естественно, наткнулся на кого-то, сбив этого кого-то с ног, да еще и приземлившись сверху. Раздался тонкий девичий вскрик, и в следующий момент я понял, что лежу на чем-то куда более мягком, чем земля, и, подняв взгляд, уставился в расширившиеся от удивления зеленые глаза.
