— Что было сказано в записке?
— "Прости, мне пришлось уйти. Дела, заботы". Что—то в этом роде.
— Я с самого начала пыталась предупредить тебя о нём. Я ненавижу мысли о том, что тебе причиняют боль.
— Любовь причиняет боль.
Сэнди притворилась, будто упала в обморок, откинувшись на сидение.
— Ты только что сказала то, что я думаю?
— Знаю. Это сумасшествие. Я знаю этого мужчину... три недели? Но всё так, как есть. Разве я могу заставить себя перестать чувствовать то, что чувствую?
— Предполагаю, что нет.
— Не переживай за меня, — сказала Джилл. — Я разберусь со всем раньше, чем влюблюсь так сильно, чтобы было невозможно подняться. А теперь расскажи мне о своей встрече с другим мистером Бэйлором.
— Давай просто скажем, что всё определённо пошло не так, как я ожидала, — начала Сэнди. — Никакого шоколада и облизывания. Я сидела на кушетке, вся такая сексуальная в бумажном халате, когда зашёл доктор Коннор Бэйлор, весь замер и забеспокоился. Прежде чем я успела сказать: "Бу", он велел мне одеться и зайти к нему в кабинет.
— Не может быть.
— Может.
— И что сказал Коннор, когда ты зашла к нему в кабинет?
— До этого не дошло. Когда он вышел, медсестра Рэтчед проинформировала меня, что я не первая женщина, которая строила из себя дурочку, когда дело дошло до хорошего доктора, и что я не последняя.
— И ты позволила этому остановить тебя?
Сэнди пожала плечами.
— Знаю. На меня не похоже так быстро сдаваться, но всё было так странно. Когда он вышел из кабинета, я почувствовала себя одураченной и отчаявшейся. В смысле, одно дело, если бы он отреагировал на ситуацию не так, как я ожидала, но...
— Чего именно ты ожидала?
— Я ожидала, что он попросит медсестру Рэтчед выйти из кабинета, а затем поможет мне устроиться в гинекологическом кресле.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Разве не об этом все фантазируют, когда проходят ежегодный осмотр с сексуальным врачом?
— Нет.
— Плевать. Не нужно выходить из себя из—за этого, тем более, что ничего не было. От того, как он посмотрел на меня, прежде чем уйти и оставить меня сидеть там, я почувствовала себя... ну, глупой.
— Мне жаль.
Сэнди вздохнула.
— Не стоит. Я получила урок. Понимаю, большинство моих отношений не длятся особо долго, но, думаю, теперь у меня есть рекорд.
Следующие двадцать минут они разговаривали о журнале, и Джилл думала о том, как отлично иметь подругу, настоящую подругу, которая понимает её.
Свернув направо на улицу Фрэнклин, а после этого повернув налево, Джилл остановила свою "Джетту" у железных ворот, ведущих к крутой подъездной дороге. Дом, расположенный наверху холма, был размашистым особняком, пришедшим прямо из древних времён. У него был гармоничный, симметричный фасад и гладкие каменные стены. Крыша с балюстрадой и удивительные декоративные колонны напоминали о древней Греции и добавляли входу касание великолепия.
— Ты уверена, что это то место? — спросила Сэнди. — Это больше похоже на отель, чем на дом.
— Мне нвавится этот дом, — сказала Лекси со своего большого девичьего сидения сзади.
— Это он, — произнесла Джилл. — Улица Гладиола, четыре двадцать один.
Джилл высунулась из окна и ввела код от ворот, который написал ей Деррек.
Кованные железные ворота открылись, и она въехала по подъездной дороге между двумя рядами гигантских пальм. Она припарковала машину рядом с широкой лестницей, которая вела к входной двери в дом. Даже Лекси молчала, пока они рассматривали фонтан воды, которая высоко поднималась двумя широкими дугами и каскадом спадала в окружающий пруд.
— Я и не представляла, — произнесла Сэнди.
— И я тоже.
— Он хорошо себя обеспечил.
— Вероятно.
Лёгок на помине.
Увидев Деррека, у Джилл бешено забилось сердце. Прежде чем они выбрались из машины, он направился в их сторону, перешагивая по две ступеньки.
Пока Сэнди помогала Лекси выбраться из сидения, Деррек открыл заднюю дверь и отстегнул Райана.
— Челси уже внутри делает фотографии, — сказал он.
— Отлично, — ответила Сэнди, пока Джилл пыталась взять себя в руки.
Райан издал булькающий звук.
— Вы это слышали? — спросил Деррек. — Думаю, он сказал "па—па".
Сэнди рассмеялась.
